— Деньги, которые он заработал на тотализаторе, уже давно вышли, — сказал я, — а в своей парикмахерской он, похоже, не зарабатывает ни цента. Как вы живете?
— Ты это называешь жизнью?
— Но деньги вам все равно нужны. Если учесть, сколько выпивает Джейк…
— Ну, у него все-таки есть кое-какой бизнес, Карл. Мы… — Она рассмеялась и прижала ладонь к губам. — Поначалу я боялась, что с меня просто снимут скальп. Но все знают его и его семью, так что дела кое-как пошли. Особенно по пятницам и субботам, когда другие парикмахерские закрыты. К тому же он обычно ошивается там всю ночь и работает в то время, когда уже никто не работает.
Однажды — кажется, это было в среду, когда она принесла мне ленч, — я спросил ее, не говорил ли Джейк когда-нибудь о том, что собирается вернуться в тюрьму.
Она уверенно покачала головой:
— На десять лет? Он не мог на это согласиться, даже когда ему за это хорошо платили, даже когда он знал, что о нем позаботятся после того, как он выйдет на волю. Но теперь они больше не будут с ним играть, верно, Карл? Даже если он этого захочет? Он просто сделал свое дело, и сейчас, когда его время кончилось, от него избавятся?
Я кивнул:
— Раз уж они не смогли оставить его в тюрьме… Скажи, какого черта он это сделал, Фэй? Я знаю, копы, наверно, наболтали ему про то, как они будут его защищать, и никто не посмеет тронуть его пальцем, потому что тогда им придется несладко, но…
— И что из этого вышло! Конечно, мне не хотелось прозябать на эти тюремные деньги, но я не думала… никто не думал…
— Этого следовало ожидать. Ты только посмотри, как он сразу стал сдавать. Пристрастился к спиртному и покатился под откос. Ты видела, что с ним было, когда он встретил меня?
— Да. — Она снова покачала головой. — Ты спрашиваешь, почему он это сделал? Он чуть не спятил в тюрьме. Он чувствовал, что все смотрят на него как на неудачника, на человека конченого, что все заработанные им деньги пропали зря. Вот он и…
Это было понятно. Я все это отлично понимал. Мне была знакома каждая фраза, и я наперед мог угадать, что случилось и почему.
Но я хотел, чтобы она рассказала мне об этом сама.
— Почему бы ему не сесть на время в тюрьму? Не оставаться за решеткой до тех пор, пока не закончится суд?
— Зачем? — Она удивленно на меня взглянула.
— Я же тебе сказал. Если он так уверен, что я… что я человек, который должен его убрать, чтобы заставить его молчать, то почему…
— Но, милый, какой в этом смысл? Потом они все равно доберутся до него.
— Да, верно, — сказал я. — Так оно и будет.
Она нахмурилась еще сильней:
— Милый… Ты немного нервничаешь?
— Из-за него? — Я заставил себя рассмеяться. — Ни капельки. Он уже в мешке, и мне осталось только его зашить.
— А как ты это сделаешь? Расскажи мне, Карл.
Я не собирался рассказывать ей об этом так рано. Было намного безопасней держать свой план при себе до самой последней минуты. Но… я ее немного растревожил своими вопросами. И решил, что лучше показать ей, что я по-прежнему на коне, пока она не начала тревожиться еще больше.
— Вот как все будет, — сказал я. — Мы выберем вечер уик-энда, когда Руфь отправится к своим родным, и…
Она, Фэй, должна будет подготовить Джейка. Она встретит его в городе и проследит за тем, чтобы он не слишком напился. Потом она пойдет домой, но сначала будет с ним ласкова и как следует его раззадорит, чтобы он с нетерпением ждал того, что она ему пообещает.
— Заставь его поверить в это, — сказал я. — Пусть у него слюнки потекут от одного только предвкушения. Понимаешь, о чем я?
— Понимаю. Продолжай, Карл.
— Хорошо. Ты отправишься домой. Он подождет несколько минут, потом пойдет следом. Я буду наблюдать за вами из двери пекарни и направлюсь за ним. Подскочу к нему сзади на ступеньках крыльца, сломаю ему шею и брошу вниз головой. Потом я вернусь назад в пекарню, а ты найдешь его на крыльце. Сделаешь вид, что услышала, как он споткнулся на ступеньках, как это часто бывало раньше. Вот и все.
— А как ты… ну… его шею?..
— Это очень легко. Можешь не волноваться на этот счет.
— Господи. Это звучит так… просто!
— А тебе хотелось бы сложнее?
— Конечно нет… — Ее брови сразу разошлись, и она рассмеялась. — Когда мы это сделаем, Карл?
— Я скажу когда. Через несколько недель.
— Забавно, — сказала она улыбаясь. — Представляешь, я подумала, что ты немного исп… что ты занервничал.
— Серьезно? — спросил я.
— Забавно! — Она снова улыбнулась. — Ах ты, маленький крутой ублюдок!
Кендэлл навещал меня, как минимум, два раза в день. Он суетился вокруг меня, словно я был маленьким ребенком, щупал мой лоб, спрашивал, чего я хочу на обед, и журил меня за то, что я слишком много курю и плохо забочусь о своем здоровье.
— Так нельзя, мистер Бигелоу. Слишком многое зависит от вашего здоровья, — говорил он мне.
И я отвечал:
— Да, мистер Кендэлл, да, сэр. Я понимаю.
Время от времени случалось, что кто-нибудь запирал себя в холодильной камере, и, похоже, Кендэлл принял на веру, что точно так же произошло и со мной. Он решил, что я зачем-то открыл боковую дверь в пекарне, а потом забыл ее запереть.
Разумеется, я не стал его поправлять. Не сказал ему, что он сам открыл эту дверь, когда пробовал свой новый ключ.
Кендэлл обычно всегда находился поблизости, когда меня навещал доктор, но они мало разговаривали после первых двух визитов. Кендэлл не хотел и слышать о том, что я в неважной форме, а Додсон, похоже, был из тех людей, которые не любят зря бросать слова на ветер. Поэтому, когда Кендэлл начинал с ним спорить и называл его пессимистом, доктор только делал гримасу и помалкивал. Иногда он отвечал, что на этот раз со мной все будет в порядке, но… После этого «но» он не прибавлял ни слова.
Тогда Кендэлл начинал краснеть и раздражаться и кипятился до тех пор, пока доктор не выходил из комнаты.
— Что за пессимист! — возмущался он. — Во всем он видит только дурную сторону… Вам ведь стало лучше, верно, мистер Бигелоу?
— Конечно. Я чувствую себя просто замечательно, мистер Кендэлл, — отвечал я.
В четверг вечером он раз двадцать спросил меня о том, не стало ли мне лучше и не думаю ли я, что смогу встать уже на следующий день. После этого он на время успокоился. Когда он заговорил в следующий раз, речь зашла о его маленькой хижине в Канаде.
— Мне кажется, она вам прекрасно подойдет, мистер Бигелоу. Я хочу сказать, если вам станет хуже и вы не сможете… э-э… выполнить то, что запланировали…