Потому что улики тут не нужны, понимаете меня? Я видел, как работает закон. Нужно лишь намекнуть, что человек виновен. А уж потом — если он не крупная шишка, само собой, — все сведется к тому, чтобы заставить его эту вину признать.
— Эми, — сказал я, — Эми, золотце. Посмотри на меня.
— Я н-не хочу на тебя смотреть.
— Посмотри на меня… Это же Лу, солнышко, Лу Форд, помнишь? Ты с этим парнем всю жизнь знакома. И вот я тебя теперь спрашиваю: стал бы я поступать так, как ты говоришь?
Она замялась, покусывая губы:
— Но ты же поступил, — уже не так уверенно. — Я же знаю.
— Ничего ты не знаешь, — сказал я. — Просто из-за того, что я устал и расстроился, ты поспешно делаешь какие-то сумасшедшие выводы. Ну зачем, зачем мне валять дурака с какой-то прошмандовкой, когда у меня есть ты? Что мне эдакая дамочка способна дать такого, из-за чего мне стоило бы рисковать и терять такую девушку, как ты? А? Ну ведь бессмыслица же, а, солнышко?
— Ну… — Это до нее дошло. Это по ее гордости двинуло — туда, где больнее всего. Но чтобы совсем задавить в ней догадки, этого было мало.
Она подобрала трусики и стала их надевать, не выходя из-за кресла.
— Бессмысленно об этом спорить, Лу, — устало сказала она. — Наверное, мне надо счастливым звездам своим сказать спасибо, что я не подцепила никакой ужасной болезни.
— Да черт бы тебя побрал!.. — Я обогнул кресло и сгреб ее в объятья. — Черт возьми, хватит так говорить о девушке, на которой я женюсь! На себя-то мне наплевать, но про нее так не смей, слышишь? Нельзя говорить, что моя будущая жена готова спать с мужиком, который ходит по шлюхам!
— Пусти меня, Лу! Пус… — Она вдруг перестала вырываться. — Что ты?..
— Ты слышала, — сказал я.
— Н-но всего два дня назад…
— И что? — сказал я. — Никому не нравится, если его на аркане тянут под венец. Мужчине хочется делать предложение самому — вот его я сейчас и делаю. Черт, да мы уже и так долго оттягивали, по моему мнению. И сегодняшнее это безумие ночное — лишнее тому подтверждение. Будь мы женаты, ни ссор бы этих не было, ни недопонимания, как у нас сейчас.
— С тех пор как эта женщина тут живет, хочешь сказать.
— Хорошо, — сказал я. — Я сделал все, что смог. Хочешь верить плохому про меня — твое дело…
— Погоди, Лу! — Она повисла на мне. — Я же не виновата, что… — И тут же умолкла. Ради собственного блага. — Прости меня, Лу. Конечно, я была не права.
— Да уж явно.
— Когда мы это сделаем, Лу? Поженимся?
— Чем скорее, тем лучше, — соврал я. Не собирался я на ней жениться. Но мне требовалось время кое-что спланировать, и нужно было заткнуть ей рот. — Давай через несколько дней встретимся, когда чуточку придем в себя, и обо всем поговорим.
— Не-а. — Она покачала головой. — Теперь, раз ты… раз мы приняли решение, давай его выполнять. Давай поговорим прямо сейчас.
— Но уже скоро день, солнышко, — сказал я. — Если ты еще чуть помедлишь тут, тебя люди увидят.
— А мне все равно, миленький. Мне на это совсем-совсем уже наплевать.
Она прижалась ко мне, уткнувшись головой мне в грудь. И даже не видя ее лица, я знал, что она улыбается. Я плясал под ее дудку, и она чертовски этому радовалась.
— Ну, я вымотался, в общем, — сказал я. — Наверно, мне нужно поспать, пока…
— Я тебе кофе сделаю, миленький. Это тебя взбодрит.
— Но, солнышко…
Зазвонил телефон. Эми отпустила меня — не спеша, — и я подошел к письменному столу и снял отводную трубку.
— Лу? — Это был шериф Мейплз.
— Да, Боб, — сказал я. — Ты это чего? — Он сообщил мне, и я ответил: — Ладно, — и повесил трубку. Эми взглянула на меня — и передумала разражаться очередной гневной тирадой.
— По работе, Лу? Тебе работать надо?
— Ну, — кивнул я. — Сюда едет шериф Боб — заберет меня через несколько минут.
— Ах ты, бедняжечка! Ты же так устал! Я сейчас оденусь и уйду.
Я помог ей и проводил до задней двери. На прощанье она крепко меня чмокнула, а я дал ей слово позвонить, как только смогу. И она ушла — а всего через пару минут к дому подъехал шериф Мейплз.
С ним был окружной прокурор Хауард Хендрикс — сидел сзади. Я холодно взглянул на него и кивнул, садясь вперед, а он ответил только взглядом, кивать не стал. Я его и в грош не ставил. Из тех кадровых патриотов, кто вечно поет о том, какие они были герои в войну.
Шериф Боб включил сцепление и смущенно покашлял.
— Очень не хотелось беспокоить тебя, Лу, — сказал он. — Надеюсь, ничему не помешал?
— Подождет, — ответил я. — Она… я уже и так часов на пять-шесть опоздал.
— Свидание вчера планировал? — спросил Хендрикс.
— Ну да.
Я к нему и поворачиваться не стал.
— На сколько?
— Начало одиннадцатого. Я к тому времени думал покончить с делом Конуэя.
Окружной прокурор хмыкнул. Судя по всему, он был немало разочарован.
— А девушка кто?
— Не ваше…
— Секундочку, Лу! — Боб снял ногу с педали газа и свернул на Деррик-роуд. — Хауард, ты сильно превышаешь полномочия. Ты же у нас как бы новенький — сколько лет здесь живешь, восемь? Но все равно должен знать, что подобных вопросов мужчине задавать не следует.
— Какого черта? — сказал Хендрикс. — У меня работа такая. Это важный вопрос. Если Форд планировал себе на вечер свидание, значит… ну… — он замялся, — …видимо, он собирался прийти на него, а не… в общем, не быть где-то еще. Понимаешь, Форд, о чем я?
Я прекрасно понимал, только ему говорить не собирался. Я же тупица Лу из Каламазу просто-напросто. Я и думать не думал про алиби — потому что не делал ничего такого, для чего бы оно понадобилось.
— Да нет, — протянул я. — По-моему, не очень. Если про дела, так, не в обиду вам будь сказано, я думал, вы уже свои разговоры закончили, когда все повыспросили у меня час назад.
— Ну так тут ты сильно ошибся, братец! — (Его красная рожа так и зыркнула на меня в зеркальце.) — У меня к тебе еще много вопросов. И я по-прежнему жду ответа на последний — кто эта…
— Кончай, Хауард! — Боб резко дернул головой. — Больше об этом не спрашивай, а не то я лично потеряю терпение. Я знаю эту девушку. И родителей ее знаю. Она в городе — из самых приличных девчоночек, и у меня нет ни малейшего сомнения, что у Лу было свидание с ней.
Хендрикс насупился и раздраженно хохотнул:
— Не понимаю. Как по секрету ее имя назвать — так приличная, а как спа… Ладно, оставим. Будь я проклят, если понимаю, в чем тут дело. Чем больше с вами живу, народ, тем меньше вас понимаю.