Что же случилось? Выяснить это было можно, только позвонив по названному Олегом номеру телефона. Но Сергей инстинктивно чувствовал какую-то тревогу, опасность, связанную с неизбежным звонком. Неизбежным. Все-таки неизбежным! Перед тем, как набрать номер, Челищев позвонил одному своему знакомому оперу в Василеостровском РУВД и попросил пробить адрес по номеру телефона.
Телефон, оказалось, установлен на квартире некоей Алевтины Николаевны Ереминой, восьмидесятилетней пенсионерки.
Наконец Сергей набрал сказанные Олегом цифры. После трех гудков на другом конце провода сработал автоответчик. Бесцветный голос механически произнес:
— Здравствуйте, пожалуйста, назовите себя и свой номер телефона, чтобы вам можно было перезвонить.
Чуть помедлив после короткого сигнала, Челищев назвал свое имя и фамилию и продиктовал номер телефона…
Ему перезвонили минут через двадцать, когда Сергей докуривал третью сигарету. Звонивший не представился, но, судя по манере говорить, он не принадлежал к категории рафинированных интеллигентов.
— Алло, ты Челищев? Сквер за Инженерным замком знаешь? Где памятник стоит? Будь там завтра к двум часам… Прежде чем Сергей успел сказать хоть слово, в трубке раздались гудки отбоя.
Ночь измучила Челищева кошмарами сна и неуходящим предчувствием опасности наяву. Ему снова снился котлован, снилась Катя, солдат с черной тенью на лице, сидевший на лавке у его подъезда в день помолвки с Натальей, снилась и Наталья. Плача, она собирала в чемодан его вещи, как будто Челищев уезжал в какую-то дальнюю командировку. Тени прошлого окружали Сергея…
К Инженерному замку он пришел за час до назначенного времени и тщательно изучил все подходы к месту стрелки. Выбрано оно было грамотно — все подходы просматривались, незаметно появиться с любой стороны было практически невозможно. Сергей подумал, что это место было бы почти идеальным для встречи с агентами. Для тех, кому положено их иметь, конечно.
В 14.05 мимо скамеечки, на которой сидел Сергей, прошла старушка. Словно забыв что-то, она вдруг вернулась и, осмотрев Челищева, сказала:
— Ты, стало быть, Сережа? Иди на Фонтанку, к городскому суду. Там твои друзья сидят в голубой «четверке». Иди, сынок, они сюда подъехать не могут…
Матерясь в душе на всю эту конспирацию, Челищев пошел к Летнему саду, чтобы по мостику через Фонтанку выскочить на другую сторону реки. Он не «проверялся», поэтому не видел, как за его передвижениями наблюдали два угрюмых парня в неприметной одежде, находившиеся метрах в двадцати пяти друг от друга. Тот, который выглядел чуть старше, глянул на второго, вопросительно вскинув подбородок. Младший медленно покачал головой, старший кивнул удовлетворенно, и они разошлись в разные стороны. Напротив входа в здание городского суда действительно стояла голубая «четверка» с заведенным двигателем, почти неслышно работавшим на холостом ходу. Сергей открыл правую переднюю дверь и заглянул в машину.
В ней сидели два быка. Пожалуй, говоря о них, другого слова не подобрать. Кожаные куртки распирались накачанным мясом, стриженые затылки заставляли вспоминать поговорку: «Сила есть, ума не надо».
— Меня зовут Сергей, — сказал Челищев, обращаясь к тому, кто сидел за рулем. Детина заворочался и открыл левую заднюю дверь.
— Садись, поехали…
Ни тебе «здравствуйте», ни вообще какого бы то ни было выраженного интереса. Тот, что сидел рядом с водителем, деловито жрал мороженое — сахарную трубочку, откусывая от нее огромные куски. Еще две сахарные трубочки были зажаты у него в левой руке. Устраиваясь на заднем сиденье, Сергей спросил любителя мороженого:
— Горло не заболит?
Тот на мгновение оторвался от своего занятия и повернулся к Челищеву, недоуменно приподняв плечи:
— Это же протеин!…
«Четверка» рванула с места. Они кружили по центру Петербурга, и минут через двадцать Челищев понял, что «быки» проверяют, нет ли за «четверкой» хвоста.
— В шпионов играть не надоело еще?! — раздраженно бросил Сергей. Вопрос повис в деланно равнодушном молчании, прерываемом лишь методичным чавканьем пожирателя мороженого. Когда он засунул в пасть остатки последней трубочки, машина, словно повинуясь непроизнесенному приказу, взяла курс на Петроградскую сторону. На середине Кировского проспекта «четверка» притормозила и, мягко свернув, ушла под арку дома в проходной двор. Началась карусель по дворам, сменявших друг друга, словно в калейдоскопе.
Наконец у какого-то подъезда сидевший за рулем мордоворот резко нажал на тормоза, так что Челищева резко бросило на спинку переднего сиденья.
— Третий этаж, квартира пятнадцать, — равнодушно сказал кому-то любитель мороженого. Челищев с трудом догадался, что информация предназначена ему. Сказав вместо «до свидания» короткое слово «блядь», Сергей вылез из автомобиля, от души шваркнув дверью на прощание. «Быки» от удара дверцы дернулись, но выдержку и внешнюю невозмутимость сохранили. Когда Сергей поднялся на площадку между вторым и третьим этажами и выглянул из лестничного окна во двор, машина все еще стояла у подъезда и, похоже, никуда уезжать не собиралась.
Сергей присел на подоконник и закурил. Что-то держало его, не давало легко проскочить на третий этаж. Странное что-то творилось в душе Сергея. Это не было страхом в прямом смысле этого слова. Скорее, Челищеву казалось, что он стоит на пороге чего-то важного, чего-то, что может перевернуть всю его жизнь. Он не колебался, подниматься ему наверх или развернуться и пойти вниз, — просто Сергей «собирался» перед броском. От докуренной почти до самого фильтра сигареты Челищев прикурил новую, когда на площадке третьего этажа вдруг лязгнул дверной замок. Сергей вздрогнул.
Ближайшая к нему справа дверь медленно открылась, и в лестничном полумраке появилась стройная женская фигура, цокнув по каменному полу высокими каблуками.
— Ну, и долго ты там курить собираешься?
Сигарета выпала из руки Челищева, а сам он кулем свалился с подоконника, скинутый с него бешеными ударами сердца. «Да что же это творится-то, Господи!» — едва не заорал вслух Сергей, потому что на него сверху вниз смотрела Катя Шмелева, та самая, которую он больше десяти лет напрасно пытался вычеркнуть из своей памяти; та самая, из-за которой, в конечном итоге, не заладилась у Челищева жизнь с Натальей, потому что он сравнивал их мысленно все время; та самая, увидеть которую он уже не рассчитывал никогда…
— Катя…
Он не помнил, как оказался в квартире, как Катерина закрывала дверь. Вновь адекватно воспринимать действительность Челищев начал, сидя рядом с Катериной на диване в огромной комнате с высоким потолком. Он держал ее за руку и, как заведенный, повторял, сглатывая комок в горле:
— Катя…
Тряхнув головой, Сергей попытался сконцентрироваться и задал естественный вопрос:
— Почему ты здесь?
Катя встала и отошла к серванту. Челищев узнал ее по голосу сразу, но внешне она очень изменилась. Симпатичная девчонка стала очень красивой, стильной, уверенной женщиной, внутренняя сила которой ощущалась почти физически.