— Кажется, я знаю ответ, — сказал Родион. — Но с твоего разрешения, шеф, я возьму слово чуть позже…
— Возможно, и я кое-что добавлю, — сказал Коля.
— Тоже чуть позже? — спросил Обнорский.
— Желательно.
— Ну, друзья мои, — развел руки Андрей. — Хорошо, я закончу свой отчет о Тараще. Итак, Георгия держали и пытали в бывшей «инструменталке» ТМЗ. Сколько времени это продолжалось — мы не знаем. Даже даты, когда он написал свое письмо, нет. Это, в общем, понятно — он просто не знал дату. Часы у него наверняка отобрали.
— Ты забыл, Андрей, — сказал Коля.
— Что я забыл?
— Ты забыл, что у него не было часов — он их сломал шестнадцатого и отдал в ремонт.
— Верно, — согласился Обнорский. — Верно, я просто-напросто забыл… бывает. Благодарю за подсказку. Итак, часов у него не было, окон в помещении тоже нет, и Георгий даже приблизительно не мог определить время, проведенное в плену. Так или иначе, но через какое-то время (возможно — два-три дня, возможно — пару недель) Горделадзе убили. Допускаю, что убили случайно.
— Почему? — спросил Коля.
— Только дурак будет стрелять из табельного ствола, если можно просто проломить череп… Впрочем, здесь возможны любые предположения, любые, самые невероятные варианты. Сейчас мы знаем только то, что Георгия Горделадзе убили, отсекли голову, герметично запаковали и хранили там же до первого или второго ноября.
— Почему ты, шеф, считаешь, что хранили там же? — спросил Родион.
— Потому что до самого конца октября — начала ноября в корпусе торчала охрана. Что, кроме трупа Горделадзе, они могли охранять? Пыль?
— Может, у них там есть еще что-то такое, что следует охранять? — спросил Коля. — Остальные помещения, ты говорил, закрыты.
— Сейчас там точно ничего уже нет, — ответил Андрей. — После того, как нам удалось вырваться, они наверняка вывезли все, что могло представлять какую-либо опасность для них. Они испугались и отрубили все хвосты…
— Кроме «письма» Гии, — сказал Родион.
— Да, кроме «письма» Гии, — согласился Обнорский. — Впрочем, возможно, что мы сумеем найти еще какие-то зацепки: например, номера автомобилей, которыми пользовались охранники, их имена, фамилии, номера телефонов, на которые они звонили… В общем, Таращанский моторный еще следует изучать. И, конечно, ООО «Гарантия» тоже.
— «Гарантию» изучать бесполезно, — сказал Повзло.
— Почему?
— Я их уже пробил. Они зарегистрированы в середине августа. В адресе, указанном при регистрации, прописаны одиннадцать человек — либо коммуналка, либо общага… Учредитель «Гарантии» — Смыслов Юрий Федорович — прописан там же, ему шестьдесят четыре годочка. Скорее всего, Смыслов — пьянь непросыхающая. Сдал паспорт в аренду за литр водки и даже знать не знает — кому.
— И все равно с господином Смысловым необходимо познакомиться, — сказал Обнорский. — Я с твоими выводами, Коля, согласен. Но проверить нужно. Чем черт не шутит: вдруг наш Смыслов знает человека, который регистрировал «Гарантию» на его паспорт? Так что проверить надо.
— Проверим, — согласился Коля.
— Далее, — сказал Андрей. — В Тараще я хотел потолковать с Татьяной…
— Это с той самой?… — вопросительно произнес Родион.
— Да, с той самой, Родя, которую мы с тобой «изнасиловали». Но встреча не состоялась — госпожа Татьяна Степанян убыла в неизвестном направлении на следующий день после нашего таращанского приключения. Ей позвонили, она быстренько собрала вещички, сказала мачехе, что съездит на недельку в Крым, и исчезла.
— Херовенько, — сказал Родион. — А ну как найдут нашу красавицу где-нибудь в лесу, задушенную собственными колготками?
— Навряд ли, — ответил Андрей. — За час до моего визита к ней домой она позвонила из Севастополя…
— Слава Богу!
— Да уж, действительно… Ну ладно, я отчитался. А что за новости у вас, орлы-инвестигейторы?
— Хорошие новости, — отозвался Повзло. — Мне позвонил сегодня Сальвадор Дали…
— Кто? Кто тебе позвонил?
— Хозяин Интернет-кафе, откуда Горделадзе вел «партизанские действия». Он внешне под Сальвадора Дали косит… Так вот, этот. Дали позвонил и сказал, что на него наезжают эсбэушники (Обнорский усмехнулся), грозят всеми карами вплоть до закрытия заведения, если он не даст информацию о нелегальных «вылазках» Георгия… А он, Дали-то, ненавидит КГБ всеми тонкими фибрами души «демократа», но деваться ему некуда. А посему, раз уж он дал информацию им, то считает своим святым долгом дать и нам.
— А у него есть эта информация? — спросил Родион.
— Вот, — сказал Коля и положил на стол два листочка ксерокопированной бумаги.
— Что это? — Андрей взял в руки листки с текстом.
— Это тот текст, который Г.Г. дал однажды в сеть. Дал анонимно, конспиративно… Но сам текст забыл на столе. Был то ли пьян, то ли под кайфом. А Сальвадор Дали нашел, прочитал, восхитился. И оставил на память. Я, говорит, подумал: «Вот станет Георгий знаменит, я эту статью в рамочке повешу».
— Так уж стал Георгий знаменит — дальше некуда, — усмехнулся Обнорский. — Что же твой Дали не вешает в рамочке?
— Ссыт сильно, — сказал Коля. Обнорский надел очки и быстро прочитал текст. Читал и качал головой.
— Мощно, — сказал Обнорский, прочитав. — Теперь понятно, почему он лил эту информацию анонимно… И почему ссыт твой Дали.
Родион, читавший статью через плечо Андрея, подтвердил:
— Да, мощно. Интересно, где он брал информацию? Это ведь не просто словоблудие: «Ах, ах! Все — ворюги…» Это уже факты. Номера счетов, банковские реквизиты… Это уже очень серьезно. Где Горделадзе мог добыть такую конкретную компру?
— И это еще не все, — сказал Коля. — Сальвадор Дали с Георгием познакомился: ваш поклонник, демократ, патриот и все такое… Наговорил комплиментов. Гия растаял, да и был опять же под кайфом. Расхлестался, что он еще не то в сеть забабахает! Еще такое забабахает — мало не покажется! У него есть материалы о торговле детьми, которой якобы занимается вице-спикер парламента… О фальсификации итогов референдума… О неких финансовых шалостях силовых министров. При этом Гия похлопывал рукой по портфелю.
— Он что — носил документы с собой? — спросил Андрей напряженно.
— Похоже, что так, — подтвердил Повзло.
— Вот тебе и второй пакет с мусором, — сказал Обнорский.
— В смысле?
— В том смысле, что от Затулы вечером шестнадцатого Горделадзе вышел с двумя пакетами мусора. Один нашли, второй нет… Почему, спрашивается, исчез второй пакет с «мусором»? Что — преступники увезли его с собой? Нет, конечно… Просто не было второго пакета с мусором, а была сумка с компроматом.