— Не ошибаешься, рядом. Потому и поручаю тебе, что все делать нужно очень аккуратно. Светиться там ни к чему… Но изучить нужно досконально. Ты понял?
— Да, разумеется…
— Ну, тогда, если нет ко мне вопросов, я тебя больше не задерживаю. Ценю твое время.
Дверь за Штирлицем закрылась, и Сергей Палыч вдавил сигару в пепельницу. Чувствовал он себя неуверенно. А это с ним бывало нечасто.
* * *
В прокуратуре Калининского района следователь ФСБ старший лейтенант Крылов знакомился с материалами об убийстве гражданина Тихонова А.Г. Он пристроился на краешке стола своего прокурорского коллеги и быстро просматривал стандартное «Дело». С первых же страниц стало ясно — классический глухарь. Гражданина Тихонова Александра Георгиевича, 1956-го года рождения, застрелили двумя выстрелами из пистолета ТТ в подъезде дома, где он снимал квартиру. На месте остались две стреляные гильзы и, соответственно, две пули. Пистолет, из которого неизвестный лишил жизни Тихонова, сейчас находился в следственной службе ФСБ. Прокурорский следак проявил интерес к тем обстоятельствам, которые привели в прокуратуру комитетчика, но Крылов не имел права удовлетворить этот интерес. Прокурорский почувствовал себя уязвленным и стал сдержанно-официальным… ну, извини.
Павел листал дело, видел, что коллега все сделал как надо. Был проведен весь комплекс положенных в таких случаях оперативно-следственных мероприятий… которые ничего не дали. Семнадцатого сентября, в 23 часа, неизвестный мужчина дважды выстрелил в затылок гражданину Тихонову. Перед тем как прозвучали выстрелы, убийца и жертва мирно разговаривали, курили. Это видела из окна пенсионерка Лялина. «Интересно, — подумал Павел, — сможет пенсионерка опознать Козлова по фотографии? Как у нее со зрением?» После убийства неизвестный быстро выбежал из двора и в переулке сел в ожидавший его автомобиль. Машину не установили… На фотографии Тихонов лежал лицом вниз. В темной луже крови блестели очки. Да, картинка… И остальные не лучше.
Обращал на себя внимание тот факт, что убитый родился в Приозерске. Там же был прописан. А в Питере он снимал квартиру. Чем занимался? Неясно. Круг общения не установлен. Никаких записных книжек… Ничего. А деньги были: у покойничка только при себе обнаружили почти шестьсот долларов, плюс немалая сумма в рублях.
Золотая печатка. Автомобиль, почти новенькая «девятка». В Приозерске проживает жена и сын восьми лет. Отношений с семьей не поддерживал, иногда подбрасывал деньжат.
Павел задал несколько вопросов прокурорскому и понял, что тот уже поставил крест на этом деле. Глухарь и есть глухарь! Что ж, придется заниматься этим глухарьком… Может быть, и найдется какая-нибудь зацепочка, ведущая к Терминатору. А может быть — нет.
Павел поблагодарил коллегу за оказанную помощь и пошел к прокурору договариваться о передаче материалов дела.
* * *
Леха отстегнул ремень безопасности и быстро перекинул его петлей вокруг шеи Колесника. Ванька выкатывал глаза, издавал булькающие горловые звуки. Леха поднатянул ремень, и бульканье перешло в хрип. Птица смотрел равнодушно. Секунд через десять он ослабил удавку. Ванька жадно хватал ртом воздух, тер ладонью шею. Правой рукой Птица нащупал под курткой обрез и, дернув за ремень, приказал:
— Волыну давай сюда. Только — осторожно, понял?
Прапор кивнул головой и начал вытаскивать обрез. Птица принял короткий двуствольный обрубок и только тогда опустил петлю ремня.
— Что еще есть из оружия?
— Г-гранаты, — прохрипел дезертир.
— Ого! Давай… не хрен с гранатами баловаться.
— Я отдам… все отдам, только не убивай, Леша.
— Это я посмотрю, как будешь себя вести, — ответил Птица, принимая гранаты. — Вылезай из машины.
Прапор быстро снял черную страшную ленту с горла и выбрался наружу. Он то и дело посматривал на Птицу, и в глазах сквозил неприкрытый ужас. Именно то, чего добивался Леха. Он положил обе ребристые болванки гранат под сиденье и вылез из машины с обрезом в руках. На полянке было сумрачно, мощные сосны не давали пробиться солнечному свету.
— Подходящее место, чтобы умереть… а, Ваня? — сказал Птица и переломил стволы обреза. В патроннике желтели латунные донышки гильз. Прапор смотрел остановившимся взглядом и молчал. «Не перегнуть бы палку, — подумал Птица. — А то помрет раньше времени». Он захлопнул короткие стволы и добродушно сказал:
— Ладно, шучу. Выпить хочешь?
Прапор кивнул. Сейчас ему не хотелось ни выпить, ни пожрать, ни даже бабу. Он хотел только одного — остаться в живых, и готов был отвечать утвердительно на любой вопрос этого страшного человека. Птица скомандовал:
— Ну, тащи водяру, пиво и прочее. Считай, что мы с тобой, братуха, приехали на пикник.
Оглядываясь, Ванька неуверенно пошел к машине. Он рванул дверцу и уперся глазами в черный ремень безопасности. Безобидная брезентовая лента лежала на спинке сиденья. Ваньке она казалась удавом.
— Ну, ты что застрял, Ваня? — подхлестнул его голос Птицы.
Иван пересилил себя и вытащил бутылки из салона. Поколебался и поднял с грязного коврика, залитого пивом, шашлык.
— А коврик я потом вычищу, — сказал он. Ему очень хотелось жить, и в этой нелепой фразе звучала надежда, что потом все-таки будет. Шумели кроны сосен, ветер гнал волну по пожухлому осеннему папоротнику, тускло отсвечивали неровно обрезанные стволы. Птица смотрел тяжелым немигающим взглядом.
— Ладно, Ваня, не беда. Лучше давай выпьем и побеседуем. Садись, — Леха ткнул рукой на пеньки, густо поросшие мхом.
Сели напротив друг друга, и прапор неумело, как будто он делал это впервые, открыл бутылку водки. Протянул ее Лешке.
— Я за рулем, — ответил тот. — Разве что пивка за компанию. Открой… У тебя, я смотрю, ловко получается.
Ванька положил шашлык на старую хвою под ногами, поставил распечатанную водку и открыл пиво своим коронным способом. Птица одобрительно покачал головой — силен!
— Я так не смогу, — сказал он. — Давай! За знакомство.
— За знакомство, — с готовностью подхватил Ванька.
Он запрокинул бородатую голову и начал лить в себя водку. На шее багрово отпечатался след от ремня. Птица сделал глоток пива. Взглядом он продолжал контролировать прапора. На его месте Птица использовал бы этот момент для атаки: расстояние до противника — меньше метра, расслабившийся, пьющий пиво враг. Ситуация — беспроигрышная.
Бутылка опустела почти наполовину. Прапор поднял с земли шашлык и начал есть мясо вместе с прилипшими хвоинками. Бред, подумал Лешка. Ему хотелось проснуться.
Он встряхнул головой и сказал:
— Ну, ладно… теперь рассказывай.
— Что? — испуганно спросил прапор набитым ртом.
— Все, Ваня, все. Что вы с Дуче затеяли? Где моя жена? Сколько еще в команде бойцов? Как и кто ее охраняет? Все рассказывай.