— Где он? — повторил Птица и наступил Ваньке на горло. Ствол ружья уперся в пах. Ванька замер, замолчал.
— Бо-больно, Леша… больно.
— А мне нет, — ответил Птица. — Где Дуче? Уехал?
— Да, — выдавил Ванька. Это была первая стоящая информация, которую удалось получить от него. Птица почувствовал мгновенное облегчение. «Ясно, слинял гад, — думал Леха. — Я и сам мог бы догадаться… машины-то нигде не видно». Он тяжело опустился в кресло. Невидимый истопник в боку все еще орудовал своей кочергой. Ветер из разбитого окна холодил лицо. Нужно встать и спуститься в подвал. Сейчас, я посижу еще одну секунду… сейчас я встану… А, чертов истопник!
Птица поднялся. Пошел, опираясь на ружье. Семь шагов до крышки люка. Семь шагов. Истопник перестал шуровать кочережкой, но угли тлели.
Ничего, я дойду. Шаг… я иду к тебе, любимая… еще шаг… я иду, сыночка.
— Не я! — ударил в спину крик. — Это не я! Птица вздрогнул. Страшная догадка обожгла, сжала сердце. Еще шаг. Он остановился над этим люком. Плотно подогнанный деревянный квадрат, латунное кольцо с краю. Добротная работа.
— Это не я-я-а! — орал Ванька. — Это Семка! Он это! Он!
Птица опустился на корточки. Мне холодно, истопник. Где твоя кочерга? Шевелись, истопник, шевелись…
— Это он, Леша! Все он!
Птица разжал руки. С металлическим звуком упали на пол ружья. Ледяной ветер с Млечного пути дул в затылок… истопник! Ты уснул, сволочь! Пошевели угли…
Он взялся за горячую латунь кольца. Визг поросенка за спиной… Откуда здесь поросенок? Здесь не должно быть поросенка.
Птица рванул крышку люка вверх. Чуть слышно скрипнули петли.
Перед ним открылась бездна.
Добро пожаловать в Ад!
Семен Ефимович Фридман посмотрел на часы. Пора, до передачи осталось два часа. Начиная с этого момента у него все было расписано по минутам. Рассчитано и перепроверено. Ошибки быть не должно. Цена ошибки — пять миллионов долларов США. И — провал операции. Если положить на весы Терминатора эти два понятия, что перевесит?
А если положить на одну чашу весов тридцать пять килограммов зеленых бумажек, а на другую десятки, сотни оторванных ног, что перевесит?
Семен Ефимович встал и, нисколько не хромая, пересек комнату. Швейцарский чудо-протез позволял совершенно скрывать хромоту. Хромал Семен только до сегодняшнего дня. Протез он получил полгода назад. Тогда, когда он еще и думать не думал о приходе Черной Галеры… Нет, значит, думал! Думал, раз продолжал маскироваться, хромать. А теперь — все! Нет больше безногого, хромого, УБОГОГО. Нету! Пусть ищут его по ярко выраженной, не поддающейся маскировке примете. Рассылайте по всей совковой Расее, по Интерполам рассылайте свои малявы: Разыскивается Фридман Семен Ефимович, 1953 года рождения… Особая примета: хромота, вызванная отсутствием ступни левой ноги.
Ищите, менты совковые и вся мусорня международная. Долго вам искать. Потому что вместо Фридмана начал жить на свете некто Тихонов Александр Михайлович, 1952 года рождения. Без малейшей хромоты. Зато с роскошными усами а-ля генерал Руцкой. Нет, усов еще нет, их только предстоит наклеить. Ну, это дело недолгое. Терминатор сел у старомодного трюмо и принялся за работу. Получалось быстро и ловко, ведь делал это Семен не впервые. Сначала, — когда фотографировался на паспорт, потом — когда снимал эту квартирку.
Он готовился четко, продуманно, методично. Он предусмотрел двойную замену внешности, квартиры, машины. Двойную полноценную замену документов в полном объеме: свидетельство о рождении, паспорт, аттестат о среднем образовании, военный билет, трудовая книжка. Свидетельство о расторжении брака, водительское удостоверение, даже профсоюзный билет. Все это было в комплекте на фамилию Тихонова. А в комплекте документов на Закрайнего Леонида Антоновича имелся в придачу диплом об окончании Львовского государственного Университета, но отсутствовало водительское удостоверение. Вместо профсоюзного билета был партийный. Несуществующей ныне КПСС.
Все документы были подлинные, с переклеенными фотографиями. Выполнены на весьма высоком уровне. Мало-мальски серьезную экспертную проверку они, конечно, не выдержали бы. Но на уровне участкового — запросто.
Терминатор посмотрел в зеркало и остался доволен. Привет, двоюродный братец Руцкого. Еще покажем совкам, а? Гражданин Тихонов лихо подмигнул зеркалу. Он встал, вернулся в дальний угол комнаты и снова подошел к зеркалу. Ну, где хромота-то? Все, ни одна сука никогда не назовет его УБОГИМ. Никогда!
Он надел плащ, купленный на раскладушке у метро, и старый берет. «Зиг-Зауэр» положил во внутренний карман, рядом с чужим паспортом. В левый наружный легла граната. Гражданин Тихонов был готов к выходу в свет. До получения тридцати пяти килограммов долларов осталось девяносто четыре минуты.
* * *
— Прости меня! Если только ты сможешь… прости меня.
Она молчала. Смотрела мимо него странными глазами. Он никогда не видел у нее таких глаз.
— Что же ты молчишь? Почему, родная, ты молчишь? Скажи мне хоть что-нибудь…
Он целовал ее пальцы, растоптанные каблуком армейского ботинка. Она молчала. Он пытался понять выражение ее глаз. И не мог, потому что в них не было никакого выражения. Он опустился на пол возле ее голых ног и закрыл глаза… Уже проснулась, полная беды… Он уткнулся лицом в ее колени… Не хочешь пойти в РУБОП? — Нет…
— Прости меня ради нашего сына…
Она закричала. Она закричала так, что он отпрянул. Голая, избитая женщина в наброшенной на плечи мужской кожаной куртке кричала и зажимала разбитый рот руками. Крик бился о стены подвала, ломался, дробился, замирал. И звучал снова. УБИЙЦА, МАМА!
Морской пехотинец, разведчик-диверсант, сидел на залитом кровью полу и с суеверным ужасом смотрел на голую седую старуху. Она что-то кричала беззубым ртом. Он не понимал слов. Вернее, он отказывался понимать смысл этих слов… Не хочешь пойти в РУБОП? — Нет! Он зажал уши. Он закрыл глаза. Он знал, что это не поможет. Крик пробился, вошел в него и превратился в простые слова:
— Не будет! Ребенка не будет.
…Не хочешь пойти в РУБОП?
* * *
Семь оперативных групп ФСБ, направленные в район Первомайского, приступили к поиску. Район был разбит на квадраты, и автомобили с экипажами, составленными из офицеров службы по борьбе с терроризмом и бойцами РОСО «Град», начали колесить по проселкам в надежде обнаружить домик-пряник Терминатора. Один экипаж, в котором находился руководитель поиска, направился в Первомайское. Цель: встреча с местным участковым, с администрацией. Участковый, молодой накачанный капитан, был дома, играл с шестилетним сыном. Визит сотрудников ФСБ воспринял как нечто совершенно естественное. Как будто ему ежедневно приходилось общаться с подполковником, заместителем начальника службы БТ.