– Зиг Хайль! – Штукин тоже обрадовался знакомцу – как нормальному земному человеку, безо всякой чертовщины. – Ося! А ты-то как? Все маниакально собираешь дензнаки? А говорили, что ты в Штаты слинял? Большой бизнес там затеял.
Ося философски вздохнул:
– Мой оперативно уполномоченный друг, зачем таким, как мы, большой бизнес?
– Как зачем? Для достижения мирового господства! – брякнул, не думая, Штукин, сразу же вспомнил слова Снежанны и почему-то вздрогнул.
Ося посмотрел на него подозрительно:
– Ты что, поступил в университет? Занялся геополитическими вопросами?
– Ось, ну как ты мог такое про меня подумать?!
– Я и сам испугался, – усмехнулся мошенник. – Ну, а раз бояться нечего, то… то ситуация не такая уж хреновая, как могло показаться… Как говорил один мой знакомый: «Казалось, что нам – пиздец. А оказалось – что не казалось!»
Валерка заржал, а Ося схватил его за рукав и потащил обратно в бар:
– Давай-ка, брат, давай-ка… А давай-ка накатим за свиданьице! А? Душа горит, мне в нее мусора наплевали цинично…
Минут через сорок они уже прикончили семисотграммовую бутылку водки и совсем не собирались останавливаться.
Штукин от водки и приятного собеседника как-то душевно сомлел, наконец-то отпустило постоянное нервное напряжение, незаметно мучившее его последние полгода. Валера умиленно посмотрел на собутыльника, на простого и веселого жулика, на человека из его прошлой жизни – той, в которой все было проще и естественнее:
– Ось, а ты… Ты с чего жульманством занялся? Ты вообще – кто такой?
Ося посмотрел на опера с интересом, но ответил уклончиво:
– Я – Джуви Пропаччи из семьи Крузинелло клана Пентаджили.
Штукин кивнул:
– Понимаю… Нет ничего крепче, чем узы крови!
Ося мигнул бармену, и тот мигом полез за новой бутылкой.
– Валера, ты пойми – все хуйня, кроме пчёл…
Вот так мирно, степенно и душевно и протекала их беседа, финала которой Штукин не запомнил. Проснулись они у Оси дома. Вдвоем.
На полу стояло несколько открытых консервных банок, в которых раньше был зеленый горошек. Валера очень удивился именно этим банкам, а не всему остальному. Похмелье было лютым. Ося с трудом отлепил лицо от подушки. Пошарил под ней рукой и вытащил служебное удостоверение Штукина. Ося раскрыл его, издал горлом какой-то странный звук и чужим голосом начал читать вслух:
– «…Владелец удостоверения имеет право на постоянное ношение и хранение табельного огнестрельного оружия и специальных средств…» Какая проза! Вот если бы скромно и коротко: «Владелец удостоверения имеет право!» И все. Господи, что же это я несу… Блядь, какая дрянь в голову с утра лезет…
Валера по-прежнему тупо смотрел на полупустые консервные банки:
– Слушай… Неужели это мы все вчера съели?
– Нет, не мы, – хмыкнул Ося. – Это у меня в подполе подпольные шишки живут. Они все и похомячили… Так… Боже, какой срач. И мент в доме. Ужас. С добрым утром, страна.
– Согласен, – кряхтя, откликнулся Штукин. – Как орган, буду сейчас наводить порядок…
Где-то через час они с трудом привели в порядок квартиру и себя, и Ося предложил заехать к его друзьям – бывшим бандитам, а ныне заместителям по общим вопросам в крупных коммерческих фирмах.
– Они пацаны веселые, с ними легче будет с похмельем бороться, – так объяснил свое предложение Ося.
Валера молча кивнул. Своих друзей, у которых можно было бы отмокать от похмелья, у него не осталось. Да, собственно, их и не было никогда.
Уже в лифте Ося осторожно спросил:
– Тебе ничего не снилось… такого… странного?
– Нет, – мотнул головой Штукин. – А тебя что, кошмары мучили? Снилось, что генеральным прокурором назначили?
– Хуже, – поежившись, признался Ося. – Мне Тургенев снился…
– Кто?!
– Тургенев. Тот самый. Который – Муму. Да. Снилось, что он свиней пасет, пальцем мне грозит, а потом плачет, будто я его не послушался в чем-то и из-за этого умер.
Штукин сглотнул, смутно вспомнил Снежанну. И свою радость от Оси, как от человека без всякой придури:
– Ты меня так не пугай. Не надо. Еще по Фрейду начнешь свой сон толковать… А все просто – твой зеленый горошек несвежим был.
– Ага, – согласился Ося, потирая задумчиво живот. – Это точно. Ни хера не кошерным.
…Осины друзья пили кофе в дорогом кафе недалеко от храма Спаса на Крови. Одного из этой компании Штукин сразу узнал, так как много раз видел его на фотографиях в ходе подготовки к своему «особому заданию». Это был Денис Волков, который познакомился с Осей еще в следственном изоляторе, а подружились они за бесконечными шахматными партиями.
Денис с товарищами встретили похмельных бедолаг радушно. Ося представил Валерку, отрекомендовав его как опера, но пацана все-таки нормального. Милицейская служба Осиного знакомого никого не смутила. Денис и его друзья уже совсем не походили на братков начала девяностых. Скорее, они напоминали сотрудников «Штази» из старого фильма «Пятьдесят на пятьдесят».
Штукин, несмотря на непринужденную обстановку, вновь ощутил знакомое нервное напряжение, поэтому лечиться алкоголем отказался, больше налегал на дорогой кофе. Ося же решил побаловать себя холодным пивом. Залпом осушив первый бокал, он хитро прищурился и сказал Денису:
– Дэнис, я, ты знаешь, думаю редко, мне это вредно, но каждый раз, встречаясь с тобой, я начинаю думать мысль. И она меня одолевает.
– Одна и та же? – вежливо поинтересовался Денис.
– Одна, но нобелевская, – засмеялся Ося. – И это даже не мысль, а вопрос: имеет ли смысл эволюция?
– Этот вопрос тебя мучает, когда мы встречаемся?
– Именно-с.
– Всегда?
– Всегда.
Денис пожал плечами:
– Ну, это естественно. Я же эволюционирую, а ты, наоборот, спиваешься и деградируешь.
– Я?! – изумился Ося, чуть не подавившись вторым бокалом пива. – Горько слышать вот такую несправедливую клевету про себя. Но ты-то и впрямь – эволюционируешь. Так ты скоро и депутатом станешь.
Денис усмехнулся:
– Мне в институте объяснили, что миром управляют революция и эволюция. Нам повзрослеть пришлось в революцию. В великую криминальную революцию. Как и всякая революция, она пожрала многих своих детей. Нас не успела, потому что закончилась. А там, где заканчивается революция, начинается эволюция. Вот мы и меняем правила игры – время настало.
Ося допил второй бокал пива, отдышался, хитро прищурился и, с видимым удовольствием закуривая сигарету, хмыкнул: