Бывший разведчик ОПУ, а ныне разведчик УУРа, как уже отмечалось выше, не понимал, отчего задание было выписано на Якушева. Естественно, Штукин и в дальнейшем не узнал, какой переполох в ОПУ вызвал звонок Николенко. Там-то решили, что «наружку» срубил как раз Якушев, который все и рассказал помощнику прокурора. Конечно, «грузчики» получили по шеям «за расшифровку перед объектом», а проще говоря – за топорную работу. А сопливого лейтенанта Якушева, который вообще не понял, что за ним велось наблюдение, стали подозревать в наличии крутых связей в структуре ОПУ… Егору просто повезло, что в тот короткий период, когда за ним велось наблюдение, он никак не засветил свои связи с Юнгеровым и его людьми…
А Валера, убедившись, что наблюдение за Николенко снято, дошагал до Большого проспекта и из таксофона позвонил на трубку Вере:
– Это я. Ну-с, чистота – залог здоровья! Все в порядке. Вера, а почему вы на меня так сердились? Я вам что, так не понравился?
Вера так разнервничалась, что начала блеять в ответ нечто совершенно бессвязное, но Зоя Николаевна быстро вырвала у подружки трубку:
– Алло? Я… спасибо. Спасибо вам. Вы не могли бы перезвонить по этому же телефону вечером – часов в восемь? Мы могли бы встретиться и поговорить обо всем поподробнее…
– Хорошо, – согласился Штукин.
В прекрасном настроении он вынул из аппарата таксофонную карту, дошел до другого телефона-автомата и вставил карту в него. Но звонить не стал. На карте оставалось еще двадцать восемь единиц – ее обязательно кто-то найдет и будет звонить с нее. Таким образом, если телефон Веры все же контролируется, то абонента по карте будет вычислить очень, мягко говоря, сложно. На самом деле эти действия, конечно, были лишними, хотя они и свидетельствовали о профессионализме Штукина. В данном конкретном случае он просто «понтовался» перед самим собой, ему понравилось, как он все чисто сделал…
Валера не сомневался, что Николенко все же попробует перепроверить хоть что-то через свои связи – и она, действительно, попыталась это сделать через знакомого в РУБОПе. Знакомый мало чем смог помочь: номера принадлежали автомобилям лесного хозяйства под Сертоловом, а телефон был зарегистрировал на ГУВД – и это все. Рубоповец работал в системе давно, щеки не надувал и сказал Зое Николаевне, что узнать истинные причины «ног», равно как и их инициатора, – дело безнадежно глухое.
Николенко с подружкой долго обсуждали случившееся с ними приключение и в конце концов решили, что «ноги» все-таки пришли от Веры, точнее, от ее мужа, за которым много разных грехов водилось, особенно раньше…
Вечером, после предварительного созвона, Штукин опять встретился с Зоей Николаевной, и снова в том же самом кафе.
Николенко поблагодарила Валеру и осторожно поинтересовалась, нельзя ли все же попытаться выяснить, откуда возникла эта «наружка». Штукин честно и без колебаний ответил, что нельзя и что если ей даже из Смольного кто-то пообещает это сделать, то этот «кто-то» либо дурак, либо врун. Зоя Николаевна сопоставила этот ответ со словами своего знакомого из РУБОПа и окончательно поверила парню.
Потом они долго говорили «за жизнь». Николенко интересовало все – и почему Валера решил предупредить ее, и почему он ушел из «наружки», а потом и из угрозыска. Штукин спокойно отвечал – и тут выяснилось, что Зоя Николаевна даже помнит ту историю со стрельбой, когда был тяжело ранен бригадир экипажа наружного наблюдения… Она тогда была еще следователем, как раз дежурила в тот день…
Они подивились, насколько Питер все же маленький город, и как-то разом почувствовали себя старыми знакомыми. Валере даже показалось, что в Зое Николаевне проснулся интерес к нему, как к мужчине. Штукин вспомнил о Якушеве, о подсмотренной сцене и решил, что никого ни у кого не отбивает – все, поди, взрослые, каждый сам за себя все решить может.
Рядом с ними сидела какая-то большая компания рафинированных парней и девиц. Молодые люди вдруг стали очень громко материться. Штукин резко развернулся к ним:
– Это ничего, что я вам мешаю?
– А ты нам не мешаешь! – бросил какой-то парень, и все заржали.
Валера встал. Зоя легко взяла его за кисть:
– Не надо!
Штукин мягко освободил руку, подошел к веселому столику и обратился к самому крупному парню, затылок которого украшала косичка:
– Сейчас я обижу твою маму и испачкаю кровью белую панаму! [46]
За столиком резко перестали смеяться. Парень медленно начал открывать рот, но Валера нажал на его плечо и, нагнувшись, тихо сказал:
– А вы, молодой человек, сильно пьяны, поэтому можете упасть первым!
Компания окончательно притихла, а потом все вдруг дружно стали с ним замиряться – дескать, все нормально, братан. Все нормально…
Штукин ответил, что от таких родственников его Бог упас, и вернулся за столик к улыбавшейся Зое. Они поболтали еще немного, а потом Николенко засобиралась домой – с некоторой даже неохотой, как показалось Валере. Прощаясь, Зоя Николаевна еще раз поблагодарила его:
– Спасибо, Валерий… Если вы не против, я вам потом еще позвоню. Вы… интересный собеседник.
Она ушла, а Штукин долго смотрел ей вслед и думал: «Интересно, позвонит все же или нет? Интересная дама… Если не позвонит – надо будет ее подружке звякнуть… Тоже – штучка». У Валеры было хорошее настроение. Обе дамы ему очень понравились, и он был в неком приятном предчувствии интересного приключения. Он даже поплевал через левое плечо, чтобы ничего не сглазить. Наверное, это и помогло…
На следующий день ему позвонила – нет, не Николенко, а ее подруга Вера. Она долго что-то путано объясняла, а потом попросила заехать к ней домой, потому что, видите ли, ей срочно понадобилась консультация по «важному делу, очень похожему на то, что произошло накануне».
Валера, как джентльмен, конечно, не смог отказать и заехал. Вера была дома одна. Она стала поить Штукина чаем с тортом, попутно объясняя, в чем смысл консультации:
– У меня муж – бизнесмен. Сейчас довольно крупный, но… в его прошлом… Сами понимаете…
– Понимаю, – кивнул догадливый Штукин.
Вера улыбнулась и облизала язычком чайную ложку так, что Валера заерзал.
– Да, так вот. Он завтра с кем-то будет в «Астории» встречаться, с какими-то серьезными людьми… А мне говорил, что его партнеры ерундой маются – и ставят за ним наблюдение… Вот. Если вы можете помочь… ну – проконтролировать и все такое, то он заплатит. Ну, и мне как-то спокойнее будет. Я переживаю.
И Вера действительно задышала глубоко и взволнованно.
– Конечно, я помогу, – сказал Штукин и начал ласково, успокаивающе поглаживать Веру. – Вы не переживайте так…
Но она дышала все чаще и чаще, пришлось и Валере гладить ее больше и больше, пока одна его рука не забралась в вырез ее кофточки, а вторая – под юбку… С кухни они так и не вышли – все и без того сладилось, благо кухонный стол, сработанный на заказ, оказался очень крепким, широким и, вообще, удобным…