— А… ну да, ну да… Просто время-то идет, столько всего, знаете, происходит. Голова крУгом, извиняюсь.
— Да, конечно, масса событий — первомайская демонстрация трудящихся, парад планет, на носу инаугурация Президента… где ж обо всем упомнить? Особенно о каком-то сраном убийстве в вашем офисе. Обычное дело — заместителю директора отстрелили полголовы. Было бы о чем говорить…
— А я ничего… я в ментуре все рассказал.
— Молодец, умница. А теперь расскажите все нам.
— А… что? — снова спросил Николай Иванович, морща лоб, изображая «мучительную работу мысли». Он отлично знал, что деваться ему некуда, а тянул резину просто по привычке, по складу характера, не желая отдавать кому-то что-либо «за бесплатно». Кроме того, сказывалась привычка не обсуждать дела хозяина с посторонними.
— Слушай меня внимательно, Николай Иваныч, — сказал Петрухин. — Я сейчас наберу номер Голубкова и растолкую ему, что ты гребешь нам мозги… через полчаса после моего звонка тебя переведут на тот самый «фольксваген», из-за которого твой хозяин поссорился с завхозом. Понял?
— А я ничего, — быстро ответил водила. — Спрашивайте.
— В воскресенье был выходной. Почему вы в этот день работали?
— Так ведь работа у нас такая: полночь — заполночь… выходной — не выходной. Пассажиру нужно ехать — значит, все! Водки, поверите ли, выпить некогда… >
— Тяжелая у вас жизнь, — посочувствовал Купцов. — Ну-ка, по порядку: Игорь Василич загодя вас предупредил, что в воскресенье придется поработать?
— Да. Позвонил в субботу и сказал: заезжай в десять тридцать.
— Что еще сказал?
— Ничего.
— В какое время он позвонил в субботу?
— Часов в семь вечера… плюс-минус.
— И в воскресенье, в десять тридцать, вы заехали за ним?
— Так точно.
— Он был один?
— Да.
— Игорь Василич не показался вам взволнованным или нервным? Или в плохом настроении?
— Нет, все было нормально.
— Куда вы поехали?
— В офис.
— Мужчина в пальто и шапке подсел к вам по дороге?
— Да.
— Где?
— На Васильевском.
— Точнее определитесь.
— На Малом проспекте.
— Что дальше?
— Дальше поехали в офис.
— По дороге о чем говорили?
— Кто?
— Строгов с мужиком.
— Ни о чем.
— А вы, Николай Иванович, с этим мужиком говорили?
— Нет… зачем мне? Он сидел как истукан, жевал резинку.
— Мужика описать можете?
— Я?
— Нет, я.
— Ну, это… строгий такой, с вас ростом. Да я его и не разглядывал. Зачем он мне? Голодранец какой-то…
— Ясно. Вы приехали в офис. Что дальше?
— Они ушли, я сижу — жду, «Шансон» слушаю… Минуты три прошло — выходят. Третьим с ними охранник, а у мужика-то в руках ружье.
— Ружье или обрез?
— Х… его знает. Короткое и без приклада. Как пистолет — только длинный… я не разбираюсь.
— Ясно. Кто вышел первым?
— Этот… охранник, моряк. Выходит — глаза, как у окуня.
— Кто второй?
— Игорь Василич.
— Тоже глаза, как окуня?
— У кого?
— У меня, — зло сказал Петрухин.
— Не… глаза как глаза.
— А третьим вышел мужик?
— Ага… мужик. С ружьем.
— А у него глаза какие?
— Этот строгий. Ему человека завалить — как два пальца обрызгать. Волчара!
— А почему вы так думаете, Николай Иваныч?
— Да уж видно. Я, между прочим, в такси когда-то работал. Там, знаете ли, всякого насмотришься…
— Понятно. Все сели в машину. Что дальше?
— Ну, шеф и говорит, значит: на Петроградскую, Коля.
— А как сам-то шеф — не волновался?
— Не знаю… не скажу. Но белый был как мел.
Дальнейший рассказ водителя в целом совпал с рассказом моряка: отвезли моряка на Петроградскую, к метро «Горьковская». Там проинструктировали, велели идти в офис. Затем Строгов приказал и водителю выйти из машины. Николай Иванович вышел и минут десять курил в стороне. Хозяин и убийца беседовали в салоне. Потом отвезли убийцу на Васильевский.
— Куда? — спросил Петрухин.
— Да куда же? Где брали, туда и отвезли — на угол Малого и Четвертой линии.
— Там и расстались?
— Там.
— Как Строгов попрощался с неизвестным?
— Никак… тот буркнул: здесь останови. И — вышел. Все.
— Дальше что?
— Дальше? Отвез я Игоря Василича домой.
— О чем-нибудь говорили по дороге?
— Нет… он сказал только, чтобы я об этой поездке вообще забыл. Там, мол, в офисе-то, вышла НЕПРИЯТНОСТЬ. Ты, говорит,
Коля, забудь. Ты, мол, день дома провел, с семьей.
* * *
Распечатка телефонных переговоров господина Строгова попала в руки партнеров спустя сутки с момента передачи запроса. Лист бумаги с логотипом фирмы в левом верхнем углу и подписью начальника службы безопасности фирмы в правом нижнем был густо покрыт цифирью.
Компьютер «North-West GSM» добросовестно рассказал обо всех контактах Игоря Васильевича Строгова, совершенных с помощью его мобильного телефона с 20 апреля по 4 мая. За две недели, десять суток из которых Строгов провел в СИЗО, он пользовался сотовым телефоном почти сто раз! Пятьдесят один раз звонил Строгов, сорок семь раз звонили ему. Распечатка раскрывала номер абонента, дату и точное время разговора, а также его продолжительность.
Такое обилие контактов запросто может повергнуть в уныние человека неопытного.
— Ну-с, господин сыщик, приступим, — весело сказал Петрухин.
Он быстро разбил столбцы распечатки по датам. «Картинка» сразу получилась значительно менее «страшной» и более наглядной. Затем партнеры стали выписывать повторяющиеся номера. Вскоре на чистом листе бумаги образовалось десять групп телефонов. Петрухин помечал их галочками в распечатке. Наибольшее количество звонков — восемь — Строгов сделал в офис «Магистрали». Семь раз звонил лично Голубкову. Семь раз звонил домой. Эти звонки не представляли никакого интереса. Как не представляли интереса звонки Строгову с телефонов офиса, Брюнета и из дому. Партнеров интересовали только неизвестные им абоненты. За любым из них мог скрываться убийца… Таких телефонов было в избытке. Они составляли шесть неравных групп. Кроме того, дважды заместитель Брюнета звонил по номерам, которые больше не повторялись. С тех же телефонов отзванивались и ему.