— Че орешь, как потерпевший? Здорово, Темыч!
Василий Павлович выскочил из-за стола и вышел с Птицыным в коридор. Вкратце объяснив оперу ситуацию, Токарев поставил задачу:
— Короче! Нужно допросить учительницу и завуча — обязательно — как косвенных свидетелей. Возьми поручение от следователя и дуй в школу.
— Говно вопрос, — кивнул Птицын и пошел по коридору.
— Пурги нагони! — крикнул ему вслед Василий Павлович и, повеселев, вернулся в свой кабинет. Некоторое время он молча смотрел на сына, а потом сказал — жестко и безо всяких сентиментальных ноток:
— Ты — молодец. Ты все сделал, как надо. В школе мы все проблемы утрясем. Но! Самое главное — чтобы ты не стал героем. Понимаешь? В школе начнутся охи-крики, но ты должен помнить и понимать главное: то, что ты сделал — не подвиг. Ты просто все сделал нормально. И не более того.
— Пап, да я и не…
— Все, закрыли тему, — махнул рукой отец. — Пойдем лучше «крестника» твоего посмотрим…
…Тельняшку мурыжили через три двери от Токаревского кабинета. Когда отец с сыном вошли, там стало достаточно тесно. Тельняшка с деланно равнодушным видом разглядывал потолок, руки у него по-прежнему были в наручниках, ботинки стояли рядом на полу.
— …Имя у него такое, — сказал налетчик, видимо продолжая начатую до прихода Токаревых фразу, — заумное…
— Не Марчелла Зосипатоорыч? — задушевно спросил оперуполномоченный Ткачевский, усаживаясь на стол за Тельняшкой и складывая руки на груди.
— Точно! — обернулся к нему задержанный. — Сергеем звали!
Ткачевский молча, без замаха, отвесил блатарю звонко-сочную оплеуху.
— Понимаю, — сказал Тельняшка, восстановив равновесие на стуле. — Не доверяете!
Старший оперуполномоченный Евгений Жаринов его перебил:
— Приметы?! Налетчик ухмыльнулся:
— Как же это я сразу-то не сказал: на груди портачка в виде свинки, играющей на скрипке.
— А на спине? — Жаринов подошел к задержанному вплотную.
— А на спине: «Маня, прости меня. Коля Климов».
Жаринов сразу же ударил Тельняшку кулаком под ребра, содрал себе кожу на костяшке о пуговицу на пиджаке, слизнул кровь с кулака.
— Не жалеете вы себя совсем, — прокряхтел налетчик. — …Они, может, кровные братья. Не при делах я. Вот, школяр ваш подтвердить может — грызня между ними получилась.
Токарев-старший кивнул:
— Он и подтверждает — ты ноги-то сцепил?
Тельняшка покачал головой:
— Небось, романсы читает на переменках… Не-а… Полжизни на корточках, а равновесие потерял — бывает..: Уткнулся ему в копыта… Для плохослышащих — еще раз: я никого не убивал!
— Для складноговорящих! — рявкнул Жаринов, отвесив Тельняшке сильную затрещину по уху. Тот, явно ерничая, заскулил:
— Ой, дяденька, больно-то как!
— Прекрати! — поморщившись, бросил Токарев-старший оперу. — Без толку…
В кабинет зашел, по-свойски кивнув всем, седоволосый мужчина, лет под шестьдесят. Это был Семен Артемьевич Жейков, вышедший на пенсию пару лет назад, но, будучи оформленным «рюкзаком», продолжавший буквально жить в кабинетах ОУРа. Судя по заданному вопросу, ветеран тоже уже был «в теме»:
— Палыч, тебе этот фокус с коленями что напоминает?
— Соучастие в убийстве, — буркнул Токарев-старший, пристально глядя Тельняшке в глаза.
— А я чую закваску мордовских лагерей, — сказал Семен Артемьевич. — Как твое фамилие?
Тельняшка обернулся к вновь вошедшему и, уловив его опытность, цыкнул зубом:
— А-а, старый пес конвойный!
— Ну, все, доблатовался, — вздохнул оперуполномоченный Ткачевский. Он не спеша встал, снял со спинки стула милицейскую рубашку без погон и начал сворачивать ее в жгут.
Тельняшка втянул голову в плечи:
— Боюсь-боюсь! Признаюсь: был! Был на оккупированной территории!
Жейков вздохнул:
— Идейный, стало быть, лесоповальных замесов…
— Наговариваете на меня, — во весь рот ощерился задержанный. — Сроду не обучен.
— Оно и видно, — кивнул Семен Артемьевич.
— Погоди, — Токарев-старший чуть притормозил Ткачевского и обратился к Тельняшке:
— Последний шанс. Финка всегда при тебе?
— Э-э… Своему орудовцу подарите УПК за подвиги… Кто ее видел? Откуда, как нарисовалась? То-то! Без зимы на сегодня!
Ткачевский рванул Тельняшку за ворот:
— Какая зима? Косить начинаешь? Глумишься?
— «Зима» — это нож, — устало сказал Семен Артемьевич, прищуривая глаза. Налетчик подмигнул ему:
— Не сдюжишь ты к ноябрьским с преступностью с ентими комсомольцами.
— Все, хватит! — махнул рукой Токарев-старший. — Красавца — в клетку. Устанавливайте его данные, как хотите. Жаринов! Своим ходом ствол с потерпевшего — на экспертизу. Купи бутылку коньяка но, чтоб результат был сегодня! Ткачевский! Ты — в ту же сторону. Мне нужны результаты с рукоятки отвертки, которой его закололи. Остальные будут помогать прокуратуре.
Ткачевский покачал головой:
— Ты инструмент видел? Там ручка такая, что какие там отпечатки…
— Да, продумали, значит… Ну, тогда не неси! Оперативники выволокли Тельняшку из кабинета и повели его в дежурную часть, Василий Павлович направился туда же, потащив за собой и Артема. Приобняв сына за плечи, он шепнул ему:
— По поводу финки — в голову не бери, но потом обсудим… Сбегай-ка, купи что-нибудь пожрать. Сейчас я тебе денег дам…
Артем солидным жестом остановил отца:
— Не надо, пап, я осилю.
Василий Павлович удивленно-иронично взметнул вверх брови, но тут к нему обратился дежурный Боксов:
— Товарищ самый оперативный начальник! К вам из Средней Азии — человек восемь!
— И все за талонами на повидло? — удивился зам по розыску.
— Нет, — ухмыльнулся Боксов. — Все принесли по подушке и хотят найти фокусников, которые их им впарили вместо афганских платков.
Токарева аж перекосило всего:
— Какая скотина науськала их хороводом жаловаться?
Боксов пожал плечами:
— Так Птица по гостинице развесил объявление, чтоб гости города трех революций звонили нам, как кто-нибудь предложит на продажу платки.
— Так ДО звонить надо, а не ПОСЛЕ! — заорал в голос Токарев.
Дежурный удивленно посмотрел на него и чуть нахмурился:
— Я фиников не люблю, а ты будешь не любить узбеков. Вот на них и срывайся!
Василий Павлович обернулся в коридор ОУРа и рявкнул: