Мне не нужна сумма. Поэтому и три банковских дня ждать не придется.
Я набираю на телефоне номер и после непродолжительной паузы слышу низкий голос абонента.
– Альберт Андреевич, это Струге. Вы помните свою готовность помочь в достижении истины по делу?
Ответ последовал незамедлительно, словно Измайлов ждал этого вопроса все те дни, что прошли после нашего последнего разговора.
– Говорите, что нужно, где и через сколько времени.
– Мне нужен автомобиль на десятый километр трассы.
– Я буду через двадцать минут.
Словно и не разговаривал. Будто попросил у неба мешок еды, и он тут же свалился мне на голову. Теперь есть двадцать минут для занятий спортом. Место и форма одежды для этого неподходящие, однако, если я буду стоять на месте, мне грозит менингит.
Земцов думает, что я поехал в город. Поймал попутку и поехал расстраиваться от собственного бессилия спасти похотливую секретаршу. Он полагает, что мы с ней коротаем вечера на письменном столе. Мне всегда интересно, почему Вадим Пащенко так не думает?
Потому что он мой друг.
Ровно через девятнадцать минут я увидел знакомый перламутровый «BMW». Он приближался стремительно, как в рекламе. Интересно, кого прислал Измайлов в качестве водителя? Личного водителя-телохранителя?
Я ошибся. Едва иномарка остановилась и передо мной распахнулась дверца с тонированным стеклом, моему взору предстал сам Альберт Андреевич. Вот это номер. Этот парень рисковый, любящий адреналин и риск. Приехал один, надеясь лишь на самого себя и веру в то, что поможет установить мне истину по факту смерти своего сына. Да, не вызывать восхищения такой человек не может...
Он задал мне вопрос, который обязательно задал бы я, если бы мы поменялись местами.
– Что случилось?!
– Ничего особенного. Я воспользовался вашим предложением. Оно еще в силе?
– Конечно! – вскричал он. – Да садитесь же в машину, вы простудитесь!
Я не преминул воспользоваться советом и, попав в облако тепла и запаха салона дорогой машины, стал растирать ладони. Измайлов наблюдал за моими действиями и все-таки не удержался от любопытства:
– И все же, что случилось? Крайне редко можно увидеть на проселочной дороге судью, совершающего прогулки в марте месяце в пиджаке.
– Согласен. Но такова судейская жизнь. У меня к вам вопрос, Альберт Андреевич. Что бы вы сделали, если бы вашего личного секретаря похитили неизвестные?
– Нашел бы секретаря и отбил, – не задумываясь, заявил он. – И наказал бы людей, организовавших это похищение.
– Значит, мы мыслим одинаково. Моего секретаря, девушку, похитили люди Баскова. – Я вгляделся в лицо Измайлова.
– Люди городского бандита? – Ничего, кроме восхищения подобной наглостью, на его лице я не заметил. – И что их подвигло на подобный шаг?
– Боюсь, что именно дело вашего Вадима, Альберт Андреевич...
– Не понимаю. – При упоминании имени покойного сына с лица Измайлова сползла усмешка. – При чем здесь ваш секретарь?
– Есть люди, готовые помешать тому, о чем так печетесь вы. То есть – установлению правды. Девочка сейчас на даче Баскова, но я уверен, что самого Сергея Николаевича там нет. Это не входит в его планы. Его люди хотят выведать у секретаря суда тайну судебного следствия. Думаю, что они при этом прибегнут не только к убеждению. Так вот, мне нужно девочку с этой дачи забрать. Отбить, как вы выражаетесь. Вы готовы мне помочь?
– Поехали. – Измайлов включил передачу, и мы уверенно тронулись к загородным дачам. – Я знаю дом Баскова. Трехэтажный кирпичный дом с зеленой крышей. Он через дом от моей дачи. Тоже трехэтажной, кстати...
Я упомянул об одном обстоятельстве, утаивать которое не имел права. О том, что на территории дач по тому же самому вопросу, что волнует меня, сейчас находится УБОП.
– Милиция? – удивился Измайлов. – Почему же вы вызвали меня, а не действуете с ними сообща?
– Как бы вам пояснить... – Я закусил замерзшую губу, стараясь найти объяснение тому, что такое предложение невозможно по самой сути. – Они сейчас борются с преступностью, мешая тем самым мне установить истину по делу вашего сына. Иногда такое бывает. Не уточняйте, я вам не смогу сказать большего.
– Как хотите, – сказал Измайлов. – Я обещал вам помочь, и я вам помогу.
Интересная складывается ситуация. Мой секретарь сейчас в руках бандитов. Я передал ее этим отморозкам добровольно, надеясь на порядочность Земцова. Теперь Земцов на дачах борется с преступностью, подставляя Аллу. Зная ее чувствительность, я не могу однозначно утверждать, что в процессе того, как Земцов будет бороться с преступностью, ее психика останется в порядке. При этом Земцову наплевать, ибо он жертвует малым во имя большого, а я еду на выручку с крупным бизнесменом города, стараясь уберечь Аллу и от милиции, и от бандитов.
Дурацкий фургон-«мороженое» стоял у самых ворот дач. Очевидно, дальше Земцов с командой проследовал на легковушках, которые шли за фургоном, как привязанные. Тот факт, что «слухачи» остались за территорией, говорил еще о том, что произошло нечто. Это «нечто» – невозможность дальнейшего прослушивания разговоров Аллы со Зверковым. Либо он вскрыл «дипломат» и ознакомился с его начинкой, либо Алла оставила кейс в машине, позабыв, либо иное. Больше всего меня беспокоило первое и «иное».
У Измайлова в багажнике нашлась «рабочая» куртка. Любой среднестатистический житель Тернова посчитал бы за счастье носить эту «рабочую» вещь в качестве выходной. Так я стал напоминать сумасшедшего чуть меньше. К сожалению, «рабочей» шапки в багажнике Альберта Андреевича не нашлось, поэтому пробираться к ограде строения мне пришлось, подняв воротник до ушей.
– Как у вас со здоровьем, господин Измайлов? – спросил я. – Сожалею, что вы не захватили пару амбалов. Возможно, нашему появлению в доме будет рада лишь моя секретарша.
– Кашлять стал много в последнее время, – пожаловался он. – Боюсь, потерял контроль за курением.
Мне этот парень нравится все больше.
– Могу вас заверить, калечить легкие в ближайший час вы будете только снаружи. Идем?
Земцовскую гвардию я не видел, но чувствовал ее присутствие даже затылком. Хотя мы двигаемся к дому не с фасада, а с тыла и нас не видно с улицы, я, держа пари, не поставлю и ломаного гроша на кон, что нас уже не «взяли». Но это, как принято говорить, факт, не имеющий значения. Меня больше интересуют граждане внутри этого замысловатого строения. Архитектор, планировавший эти хоромы, наверняка находился в состоянии сильнейшей обкурки. Дом напоминает телевизионную заставку к мультфильму Уолта Диснея. То же смешение готики, барокко и рококо.
Взошедши на тыльное крыльцо, я услышал за спиной характерный хруст. Оглянулся и увидел, как за моей спиной господин Измайлов хладнокровно разминает кулаки.