Но, пожалуй, больше всего поразила сыщиков одна деталь: приклад после роковых выстрелов киллер разломал на две части. В криминальном мире считалось, что таким образом убийца отдает последнюю дань почести убитому им авторитету. Это была весьма характерная примета, и не оставалось сомнений в том, что киллер знаком с традициями и законами уголовного мира.
Для Максима убийство Отари было как снег на голову. Он никак не мог поверить в то, что вся закрутка с Отари уже закончилась и фигурант по их оперативной разработке мертв.
К тому времени из Боткинской больницы поступило официальное подтверждение о смерти Отари. А из информации, предоставленной другой бригадой сыщиков, которая отправилась в морг Боткинской больницы осматривать тело Отари, Максим узнал, что в карманах убитого был найден паспорт на имя Л. Арнбы, признанный впоследствии экспертами ГУВД Москвы поддельным.
С раннего утра у Ваганьковского кладбища наблюдалось скопление иномарок престижных моделей и людей в кашемировых пальто и пиджаках. К полудню их число (по самым приблизительным подсчетам) перевалило за полторы тысячи. В толпе были замечены многие известные спортсмены, артисты и бизнесмены, такие как народный артист СССР Иосиф Кобзон; известный киноактер, президент Форума болельщиков футбола Борис Хмельницкий; популярный певец Александр Розенбаум; олимпийские чемпионы: биатлонист Александр Тихонов, боксер Станислав Степашкин, борцы Михаил Мамиашвили, Николай Балбошин.
Кроме того, на похороны съехались представители практически всех преступных группировок города, в том числе воры в законе и авторитеты криминального мира. Солидную часть толпы составляли представители прессы и телевидения. На похоронах присутствовали представители практически всех московских газет.
В 12.20 закончилась панихида, гроб с телом Квантришвили вынесли из кладбищенского храма и поставили на траурный постамент. Все желающие смогли подойти и проститься с телом…
На похоронах присутствовали и более тридцати оперативных сотрудников МУРа, РУОПа, МВД и ФСК, которые вели видеосъемку. Кроме того, у входа на кладбище стоял автобус с бойцами ОМОНа и микроавтобус со спецназовцами. Однако эти меры предосторожности оказались излишними: никаких инцидентов и нарушений общественного порядка во время церемонии зарегистрировано не было. С утра перекрывшие движение по прилегающим улицам сотрудники ГАИ, буквально сбиваясь с ног, тщетно пытались справиться с потоком все прибывающих иномарок.
Около 14.00 гроб с телом г-на Квантришвили был опущен в могилу, и пятеро землекопов принялись за работу. Отари похоронили прямо у входа на кладбище, рядом с могилой старшего брата Амирана.
Большой серебристый «Мерседес» с овальными фарами медленно парковался возле косметического салона на Кутузовском проспекте. Следом за «пятисотым» «Мерседесом» на расстоянии десяти метров почти синхронно двигался черный тонированный джип «Лексус».
«Мерседес» остановился у входа в салон, передняя дверца открылась, и оттуда вышел грузный мужчина лет тридцати пяти – тридцати семи, одетый в черный пиджак, черную водолазку и черные брюки. Короткая стрижка, мощная шея, круглое лицо говорили о том, что мужчина в прошлом занимался спортом.
Действительно, в далеком прошлом Вениамин Чижов был неоднократным чемпионом страны по боксу, завоевывал спортивные титулы и награды. Но спортивная карьера его после небольшой травмы неожиданно закончилась, и, не найдя себе места в жизни – от тренерской работы Чижов отказался, – он выбрал путь криминалитета.
Сначала он был боевиком одной из группировок на севере столицы, добился должности бригадира, а затем, путем сложных интриг, стал криминальным авторитетом одной из группировок северо-востока Москвы. Теперь он был более известен в определенных кругах не как Вениамин Чижов, а по своей кличке – Чиж.
Выйдя из машины, Чиж вытащил из кармана мобильный телефон фирмы «Сименс» – серебристый изящный аппарат, который утонул в его ладони. Поднеся телефон к уху, Чиж стал кричать:
– Алло, говорите громче! Не слышно ничего!
Чиж резко повернулся в сторону «Лексуса», из которого уже вышла охрана – четверо крепких братков, и грозно взглянул на одного из них.
– Что ты мне левую мобилу подсунул, Боксер?! – раздраженно закричал он.
Парень по кличке Боксер даже съежился от неожиданности.
Чиж снова поднес мобильник к уху. Но тут он неожиданно будто споткнулся и, выронив телефон из ладони, медленно стал наклоняться в сторону машины…
Охранники, стоящие сзади, сразу даже не поняли, в чем дело. Но, подойдя ближе, один из ребят произнес:
– Да он же убит!
Боксер закричал:
– Что стоите! Везите быстро его на больничку!
Но, повернув голову своего шефа, Боксер увидел на виске Чижа небольшую темно-красную дырочку, из которой тонкой струйкой вытекала кровь. Было ясно, что мобильный звонок оказался лишь поводом для того, чтобы вытащить жертву из салона автомобиля…
Время от времени я поглядывал на часы. Из второй машины вышел парень крепкого телосложения и, подойдя к мне, поинтересовался:
– Может, сегодня Вована не выпустят? Или завтра?
– Нет, должны сегодня, – коротко ответил я. – Обещали. Я уточнял.
Нет ничего приятнее для адвоката, чем процедура освобождения клиента. Пускай даже это освобождение связано с изменением меры пресечения – все равно это успех адвоката.
Минут через десять двери служебного входа Бутырского изолятора открылись, и оттуда появился крепкий парень, одетый в спортивный костюм, в кроссовках, коротко стриженный. Увидев меня, он заулыбался.
Я подошел к парню, поздоровался и похлопал его по плечу, поздравив с освобождением. Тотчас из джипа выскочили четверо друзей Владимира, члены его бригады, и, подбежав к своему шефу, стали обниматься и целоваться с ним. После этого Володя Сухоруков уже собрался сесть в машину, но неожиданно о чем-то вспомнил и, постучав себя по голове, вновь подошел ко мне.
– Еще раз благодарю вас, – произнес он, – за мое освобождение.
– Не стоит, – улыбнулся я. – Все было сделано в рамках закона. И потом, дело еще не закрыто, а только изменена мера пресечения…
– Ничего, с вашей помощью мы и дело закроем! Я уверен в этом. – Сухоруков вытащил из кармана куртки одного из своих помощников конверт и протянул мне.
Я молча взял конверт и положил в карман, кивнув в знак благодарности.
– Да, я вот еще что хотел сказать, – заговорил Володя. – Со мной в камере паренек один сидел, правильный такой. Он обвиняется в заказном убийстве, но говорит, что он не киллер. И у него к тому же нет никого – ни родственников, ни друзей. Ему нужен адвокат. А я ему пообещал вас. Можете ему помочь?