Джек подождал, пока адвокат скроется в ванной, прокрался к спальне, в которой ждал Фаусто. Дверь была открыта. Фаусто, растянувшийся на кровати, начал подниматься.
– Ты уже все?
– Мы только начали. У Сесила понос от итальянской стряпни.
Фаусто снова уронил голову на подушки. Джек заметил, что он подложил одну подушку под другую. Куртка его висела на спинке стула, шляпа лежала на сиденье, кобура болталась на подлокотнике, а автоматический пистолет открыто лежал на тумбочке у кровати.
Фаусто проследил за взглядом Джека:
– Только притронься, и сразу едем назад. Понял?
Джек шагнул направо, к тумбочке, не спуская глаз с Фаусто.
– Отойди от пушки! – прикрикнул тот.
Дурак, сам облегчил задачу. Теперь Джек понимал, как Нестору Лотту удалось запереть Фаусто в собственной камере. Этот итальяшка, бывший начальник полиции, скоро станет бывшим заместителем начальника тюрьмы. Джек молниеносно схватил пистолет и с размаху опустил его на голову Фаусто Басси. Возможно, он слишком сильно его ударил – на лбу выступила кровь. Фаусто выпучил глаза. Джек сдернул простыню, обтер ствол. Потом обшарил карманы Фаусто. В них оказалось двенадцать долларов с мелочью. Потом взял со стула шляпу, надвинул ее на голову. Тесновато, но сойдет. Когда он почти дошел до входной двери, в туалете зашумела вода, и откуда ни возьмись объявился Александер.
– Смыться решил, да? – спросил он.
Джек показал ему пистолет:
– А тебе какое дело?
– Никакого. Я тебя не видел. Только не дожидайся, пока адвокат выйдет из сортира. Он будет очень недоволен: ты оставил его без большого куша.
Джек не останавливался. Холл, коридор, вниз по лестнице – одиннадцать этажей. Спустился в вестибюль, толкнул парадную дверь, пересек Вторую авеню, затесался в толпу шахтеров, которые толкались и пихались, стараясь сесть в трамвай, отходящий на восток. Джек работал локтями, не обращая внимания на тычки и ругань; влезть в трамвай для него было вопросом жизни и смерти. Взобравшись по ступенькам, он бросил горсть мелочи в кассу и, расталкивая попутчиков, вцепившихся в кожаные поручни, пробился в середину вагона. И тут у самого своего уха услышал:
– Джек Белмонт?
Тони Антонелли, писака из "Настоящего детектива", смотрел на него снизу вверх с деревянной скамьи.
* * *
Первое, что сказал ему Джек, было:
– Приятель, ну и тошнит же меня! Наверное, теперь вовек не отмоюсь от вони!
Тони приподнялся:
– Садитесь...
– Не вставай, – отмахнулся Джек, сталкивая с сиденья рядом шахтера. Схватил его за грудки, проговорил, глядя в почти беззубый стариковский рот: – Спасибо, что уступил место, дружок. Если я не сяду, то сейчас упаду. Тошнит меня! – Уселся рядом с Тони, вытащил пачку "Олд голд", закурил.
Изможденный старик шахтер отвернулся и закашлялся – надрывно, как будто ему раздирало грудь.
– Угольная пыль, – заметил Джек, но тут же переменил тему: – Слушай, хочу поблагодарить тебя за то, что позволил нам с Хейди взять твою машину.
Тони смотрел на него не отрываясь, но ничего не говорил; его изумление вдохновило Джека.
– Как только мы слиняли с Лысой горы, сразу поехали в Канзас-Сити. Хейди и сейчас там – ей хочется осмотреться, – а я вернулся назад. Но представляешь, кто-то угнал твою машину, и мне пришлось ехать на поезде. – Джек затянулся и попытался выпустить дым колечком.
Наконец Тони опомнился:
– Мне вернули машину. Пришлось забирать ее из Канзас-Сити.
– Угонщика взяли?
– Нет, но с машиной все в порядке. – Тони решил выложить все как есть. – Только она не заводилась. Пришлось повозиться с мотором, сменить свечи зажигания.
– Я собирался тебе заплатить, – улыбнулся Джек, – если ее не отыщут. Вот, вернулся, нашел работу – буду чистить нефтехранилища.
– По-моему, этим вы занимались перед взрывом, перед тем как вас посадили, – уточнил Тони.
– Я тогда чуть не умер. Да, мне уже приходилось чистить цистерны, вот меня и взяли на такую работу – ведь у меня уже есть опыт.
– Может, я чего-то не понял? – переспросил Тони. – Семь месяцев назад вас обвинили в убийстве и дали двадцать лет. Когда я в последний раз наводил о вас справки, вы были в Макалестере.
– Меня выпустили под залог, скоро будет пересмотр дела. Папаша, благослови его Бог, нанял мне ловкого адвоката. Его зовут Сесил Гайтон.
– Отец нашел вам самого лучшего адвоката, – кивнул Тони. – Вы помирились с отцом?
– Посмотрим, как дальше пойдет. Все считают, что тогда меня засудили.
– Да, верно. Но ведь вам известно, что вы все равно будете сидеть. – Плечи Тони подпрыгивали в такт движению трамвая. – Не верю собственному счастью – надо же, как я на вас наскочил. Мне необходимо узнать ваше мнение о процессе. Я собираюсь написать репортаж о нем, как только закончу серию статей об Объединенном профсоюзе шахтеров и их митингах. Пишу для "Уорлд" в Талсе. Беру интервью у парней, которые живут в шахтерских городках и копают уголь... Джек, – спросил он чуть погодя, – если не секрет, куда вы направляетесь?
– На шахту "Мессина" – кажется, так она называется? Крэг-Вэлли, рядом с Хартшорном. Только сейчас там никого нет, все в суде. Поэтому я просто езжу и осматриваю окрестности. По-моему, у меня живот болит от вони. Старые мулы все время пускают газы.
– Вам правда плохо?
– С тех пор, как я попробовал копать уголь. Наверное, надо вернуться на работу к отцу.
– Я все стараюсь понять, – продолжал Тони, – как вам удалось столько всего проделать после перестрелки в борделе. Вы поехали прямиком в Канзас-Сити, но там не задержались.
– Смотрел достопримечательности.
– Ограбили банк?
– Откуда ты знаешь?
– Об этом писали все газеты.
– У тебя, случайно, нет с собой экземплярчика?
– Я вырезал статьи и послал их в редакцию "Настоящего детектива", пока возился с машиной. Просто невероятно, что вы на свободе!
– Я же говорил. Меня выпустили под залог.
– Разве вас не должны были экстрадировать в Канзас-Сити?
– Откуда мне знать? Я ведь не маршал.
Трамвай шел и шел; Джек курил.
– На свидание с Гайтоном меня привезли в отель "Олдридж", – похвастался он.
– Где вы жили в Канзас-Сити?
– Мы с Хейди сняли дом.
– А я так понял, что вы сразу вернулись.
– Говорю тебе, я осматривал достопримечательности.