Следствие длилось полгода, потом – суд. Я пытался доказывать, что это была самооборона, но судья не верил, спрашивал: а зачем он тогда эту ручку принес? Несколько раз суд откладывался. Наконец – приговор. Мой подзащитный получил три года условно, с отсрочкой исполнения приговора. Это было здорово. Но через полгода он умер. Как мне потом рассказала его жена, он не смог перенести тяжести следствия и судебных заседаний.
Часто я сравнивал деятельность нашей консультации с колхозом. Собирались мы два раза в месяц на общие собрания. Сначала заведующий рассказывал о тех или иных новостях и требованиях Московской городской коллегии адвокатов. В основном сообщения были финансового или хозяйственного характера. Затем разбирались доклады и отчеты стажеров (ими были молодые ребята, недавно закончившие институт) и других адвокатов. Отчеты носили сугубо формальный характер.
После того, как в адвокатуре произошли реформы, я воспользовался этим и перешел в самостоятельное частное бюро.
Сначала мне поручались достаточно простые дела, и я участвовал в них, так сказать, на подхвате. Но затем, когда испытательный срок закончился и я получил статус полноправного адвоката, стал получать серьезные дела.
Очень хорошо помню свое первое судебное уголовное дело, которое послужило для меня уроком – оно являлось определенной «подставой» от своего коллеги.
Однажды я приехал на очередное дежурство. Была первая половина дня понедельника. Войдя в производственную часть, я сразу обратил внимание на то, что в актовом зале народу было много. Я открыл дверь кабинета и громко произнес:
– Чья очередь на прием к адвокату?
Приняв несколько человек, я поднялся из-за стола, решив пойти на кухню и выпить чаю. Но открыв дверь кабинета, столкнулся с женщиной и с парнем.
– Вы адвокат? – спросила женщина. – Можно к вам на прием?
– Да, конечно, – кивнул я. – Только я хотел бы попить чайку. Минут через десять я вас приму.
– Хорошо, мы подождем… – Женщина опустилась на стул возле моего кабинета.
Пообщавшись с коллегами, я пошел обратно. Но ни женщины, ни парня возле моего кабинета не было. Я решил, что посетители передумали. Но тут открылась дверь. На пороге стоял Сергей, наш стажер, с томиком Уголовного кодекса.
– Послушай, нет ли у тебя Уголовно-процессуального кодекса? Женщина пришла, вроде неплохое дело вырисовывается…
– Хорошо, сейчас принесу. Ты в каком кабинете?
– Напротив сижу.
Сергей вышел. Я достал из портфеля Уголовно-процессуальный кодекс, вышел в коридор, заглянул в кабинет напротив и с удивлением увидел, что женщина и парень, которые несколько минут назад хотели попасть ко мне, сидят там у стола. Женщина обернулась, увидела меня и радостно произнесла:
– Это вы?! А нам сказали, что вы уже уехали…
– Как видите, я здесь, – улыбнулся я. – Но вы уже нашли другого адвоката? – Я протянул УПК Сергею.
– Зачем же вы сказали, что он уехал? – женщина посмотрела на Сергея с укоризной.
– Я думал, что вы имеете в виду другого адвоката, – стал оправдываться Сергей. – У нас Киселев уехал…
Но я прекрасно знал, что у Сергея была привычка перехватывать клиентов. Он каким-то образом умел отличать тех, кто шел с гонораром, от посетителей, которым нужна была лишь консультация. Видимо, он понял, что это дело станет рассматриваться в суде, то есть клиенты должны будут заплатить по договору, и тут же перехватил их.
Я почувствовал, что ситуация сложилась достаточно неприятная. С одной стороны, была нарушена неписаная этика адвокатов. Но стоит ли обращать внимание на такую мелочь? Тут женщина встала со стула. Сергей тоже поднялся из-за стола. Повисла неопределенная тишина. Я решил разрядить ситуацию.
– Коллега, – обратился я к Сергею, – пусть клиенты сами решают, с кем работать.
– Мы выбираем вас, – не раздумывая, ответила женщина. – Мы к вам первому подошли.
Я пожал плечами. Но Сергей, крепко вцепившись в томик УПК, словно это была палочка-выручалочка, стал тянуть его к себе.
– Но вы уже в кабинете, – стал торопливо говорить он, обращаясь к посетителям, – стоит ли вам выходить?
– Я готов уступить тебе, – пожал плечами я и повернулся к выходу.
Но женщина громко сказала:
– Нет-нет, мы пойдем с вами!
Почему она выбрала именно меня, непонятно…
– Хорошо, – ответил я, – пойдемте, я вас приму.
Мы перешли в мой кабинет. Усевшись у стола, женщина начала оправдываться:
– Извините, что так получилось… Но он сказал нам, что вы уехали… Мы ведь описали вас ему и кабинет ваш показали…
– Ничего страшного, – улыбнулся я, – он просто перепутал. Давайте перейдем к делу.
– Нам нужна защита. Точнее, нам нужен адвокат на суд. Ну, Дима, – женщина посмотрела на парня, – давай, рассказывай, как все было! И ничего не утаивай, ведь это твой адвокат.
– Да, собственно, что рассказывать… – тихо проговорил парень.
– Начни, например, с того, как твое имя и сколько тебе лет. – Я приготовился записывать.
– Девятнадцать лет мне…
– В армии служил?
– Нет, – парень покачал головой.
– А теперь – по делу. Я внимательно тебя слушаю!
– Примерно два месяца назад мы с приятелем пришли в гости к нашему товарищу. Мы с ним вместе в школе учились… У него родители отдыхать уехали, вот он и собрал небольшую компанию. Сидели, разговаривали, слушали магнитофон, с девчонками танцевали… И так получилось, что ребят было пятеро, а девчонок – только трое.
– И что дальше?
– А дальше – после танцев все разбрелись по комнатам, а мы с Игорем Огурцовым – я его раньше не знал, – остались вдвоем. Ну, сидели мы, выпили чуть-чуть. Потом решили развлечься. Игорь сказал: «Пойдем, постреляем» и достал из шкафа два охотничьих ружья. Отец нашего товарища, – пояснил Дима, – был охотником. Ну, мы взяли ружья, патроны…
– А патроны кто брал? – уточнил я.
Дима пожал плечами:
– И я брал, и Игорь… Потом мы вышли из дома.
– Сколько времени тогда было?
– Около часа ночи…
– И куда вы пошли с этими ружьями?
– Знаете, в районе Строгино есть спуск к Москве-реке. Вот мы туда и двинули. Поставили банки и стали палить по ним из ружей.
– Значит, и ты стрелял, и Игорь?
– Да, совершенно верно, оба стреляли. А потом… Потом приехала милиция. Милиционеры закричали: «Стоять! Руки вверх!»
– И дальше что было?
– Выстрелили в милиционера… попали в ногу. Тут же нас арестовали. Просидел я около месяца в следственном изоляторе в Бутырке. Потом меня освободили. Сейчас – суд.