– Дети у тебя есть, Рой?
– Обе мои малышки выросли и ушли из дома. Славные девчушки. Они навещают меня тут, – Он имел в виду – в «Анголе».
– А что было дальше?
– Насчет информаторов? Я как раз расследовал одно дельце: в Джексоне, штат Миссисипи, произошел налет, а банкноты оттуда появились у нас в Новом Орлеане. Феды уже присматривались к четырем местным парням, но феды ничего не смыслят в полицейской работе – они уставятся в свои компьютеры, а компьютер гроша ломаного не стоит, когда нужно выйти на улицу и добыть информацию.
Надо лезть в дерьмо к этим придуркам, говорить с ними как мужчина с мужчиной. Один из моих лучших осведомителей присоветовал навестить одного парня в госпитале. У того была стреляная рана, он говорил, несчастный случай на охоте. Феды спросили, неужто он ходит на охоту с полицейским «смит вессоном» тридцать восьмого калибра, потому что одного из налетчиков подстрелили, когда он уходил. И вот этот парень лежит в больнице, рана его залечивается, а чего будет дальше, никто не знает – у федов против него ничего нет, они просто прессуют его. Утром я отправился посмотреть на этого парня, но опоздал: в ту самую ночь какой-то тип навестил его в палате, положил подушку ему на лицо и пять раз выстрелил через нее. Бросил рядом с ним пушку и был таков. Парень на соседней койке все видел от начала и до конца. Сестра сказала мне, приходится менять ему постель всякий раз, когда в палату заходит кто-нибудь незнакомый. Я думаю: а сестра эта баба крепкая. Начал разузнавать про нее и через пару дней пригласил ее после смены выпить в одно местечко, на улице Гравье. У нас в полиции это называется метод «научного тыка». Садимся. Заказываем «манхеттен», пьем, и тут я говорю: «Как поживает ваш дружок Дики Дюшене?» Она в шоке, вишенкой подавилась. Не такая уж она оказалась и крепкая. Мы все обсудили, и под четвертый «манхеттен» она мне поведала, что парень, которого прикончили в больнице, предвидел свой конец, а она ему приглянулась, и он рассказал ей, что в камере хранения в аэропорту припрятал сто пятьдесят штук. Она не знала, как распорядиться таким богатством, и все отдала своему дружку Дики. Сечешь? Так оно все и было, Богом клянусь. Дики отдал тридцать грандов Ноле, чтобы сохранить мир в семье, она отдала деньги мне, а я потратил часть этих денег на расследование того самого налета.
– Поразительное совпадение!
– Это еще не все. Я сразу понял, что по уши в дерьме и надо поскорее выбираться, но эта сестра, которая уже перестала быть крепкой бабой, какой мне показалась вначале, прямиком почесала к средам – они и раньше ее допрашивали, – и все пошло раскручиваться по новой. Дики заговорил, Нола, так та завизжала, что знать ничего не знает, она отдала деньги полиции – то есть мне! Феды и копы вместе являются ко мне и спрашивают: «Где деньги?» Если я сознаюсь, я по уши в дерьме. Никто не поверит, что я тратил деньги только на осведомителей. Эти задницы из администрации понятия не имеют, зачем вообще нужны осведомители, а меня они рады ухватить за жабры, потому что я никогда не объясняю им, что я делаю и почему, и тем самым подрываю их авторитет. Вот я и сказал им: «Какие деньги?»
– Дурачком прикинулся.
– Ну да. И знаешь, что они сделали? Отвели Розмари в сторонку и допросили ее. Я ничего не говорил ей о деньгах и думал, все в порядке. Как бы не так! Эти ублюдки выложили ей все насчет Нолы – дескать, Нола дала мне деньги по большой дружбе. Тут она говорит: «Ах, в самом деле?» Они говорят: «Да, тридцать штук». Ей-то по фигу, хоть тридцать центов – она открывает свою коробочку для шитья и достает оттуда пригоршню банковских лент, которыми пачки денег заклеивают, – я их выбрасывал в ведро, когда распечатывал пачку, чтобы платить своим людям, а Розмари, стало быть, ныряла в мусорку и доставала их, а сама ждала момента, чтобы ткнуть меня в них носом. Как только она услышала про Нолу, этот момент настал. Банковские ленты проследили до того банка в Джексоне, который взяли грабители, и мне предъявили обвинение в пособничестве и укрывательстве краденого. Черт, я очухаться не успел, как мне влепили от десяти до двадцати пяти лет. Розмари сидела на суде вся в слезах. Одна журналистка спросила ее, какие чувства она испытывает, Розмари утерла глаза и говорит: «Я тринадцать лет была замужем за этим сукиным сыном, а он со мной даже не разговаривал. Посмотрим, понравится ли ему, когда с ним не будут разговаривать». Она имела в виду – посмотрим, как коп выживет в тюряге. – Такую вот историю рассказал Рой Джеку, когда они отсиживали срок в «Анголе».
Рой вышел из-за подсвеченных струй фонтана, уселся напротив Джека, отхлебнул скотч из его стакана и подался вперед, опустив локти на стол:
– У тебя есть пожарный ключ от этого заведения?
Джек покачал головой, поудобнее устраиваясь на раскладном стуле.
– Когда я работал, тут еще не было отеля. Не помню, что тут было. Они все переделали. Симпатичное местечко, верно? Уютно тут.
– Как же ты попадешь в комнату без ключа?
– Может, нам и не придется лезть к нему в номер.
– Так зачем нам взломщик? – сказал Рой. – Какая твоя роль в этом деле?
– Боишься, всю работу придется делать тебе?
– Пока что я один корячусь.
Он что, серьезно? Джек ничего не понимал. Достал сигарету, чиркнул принадлежавшей отелю спичкой, прикуривая. Рой никогда не меняет тона, разве что обращаясь к вещам неодушевленным вроде двери туалета или машины в пробке, поэтому настроение его разгадать нелегко. Неужели он говорит всерьез?
– Я буду ходить за «объектом» по пятам, – пояснил Джек. – Все о нем разузнаю: в каком банке у него счет, где он обедает, где ужинает. Если понадобится проникнуть в его комнату, я уж придумаю, как это сделать, так что не кипятись, лады?
– Никто и не кипятится, – ответил Рой. – Я уже нашел способ, как тебе попасть в его номер. – Не спуская глаз с Джека, он отхлебнул глоток спиртного и спросил с усмешкой: – Что, задергался?
Теперь Джек знал точно: минуту назад Рой говорил всерьез, а теперь решил обратить все в шутку. Он считал Роя своим другом, но помнил, что с Роем нужно обращаться осторожно, – лучше всего в резиновых перчатках, в которых работает Лео.
– Ты нашел тут кого-то знакомого? – предположил Джек. Улыбка Роя сделалась еще шире.
– Угадай, кто это.
– Мужчина или женщина?
– Мужчина.
– Черный или белый?
– Шоколадный. Слушай подсказку: здоровенный негритос.
– Я с ним знаком?
– Был случай – он бы тебя убил, кабы не я. Рой чересчур уж заважничал.
– Без тебя бы я не знал даже, как в туалет сходить, – огрызнулся Джек, но ссориться не стал: его больше интересовало, о ком же говорит Рой. – Значит, дело было в «Анголе»? Так-так… Это когда я смотрел телик и пришли эти свиньи и переключили канал? – Он увидел, что Рой кивнул. Это была вторая или третья его ночь в тюрьме. В 10.30 гасили свет в дортуаре, но в пустой комнате со складными стульями можно было до полуночи смотреть телевизор.