– Мэм, – обратился к ней Фрэнклин, – скажите, пожалуйста, они выходили из номера?
Женщина стояла к нему боком и лишь слегка повернула голову, приглядываясь к нему, но стараясь не подавать виду, что наблюдает за ним.
– Я работаю на них, – пояснил Фрэнклин, – но решил уволиться и хочу предупредить их.
Женщина подняла глаза от тележки и посмотрела на индейца в упор. На ее щеке виднелось какое-то пятно. От табака, решил Фрэнклин.
– Уволиться решил, да?
– Мне не нравится работать на них. – Фрэнклин сделал пару шагов навстречу горничной, остановился у лифта.
– С тобой плохо обращаются? Фрэнклин покачал головой.
– Они мне не нравятся. Так они в номере?
– Думаю, да. Откуда ты родом?
– Из Никарагуа.
– Да, похоже, ты и впрямь оттуда, вон как разговариваешь. Так ты уезжаешь, да? – Фрэнклин кивнул, и она спросила: – А они тоже уезжают? – Дождалась его кивка и сказала: – Очень хорошо. Только поспевай прибирать за ними. Целый день тут вожусь.
– Да, они такие, – согласился Фрэнклин. – А ты можешь открыть мне дверь, мамаша?
– Конечно, милок, с удовольствием. Фрэнклин протянул ей доллар. Переступив порог номера, он услышал музыку и голоса, доносившиеся из спальни, увидел сервировочный столик с грязными тарелками и стаканами, подушки, сброшенные с дивана на пол, почуял запах застоявшегося сигаретного дыма. Фрэнклин пересек гостиную и подошел к стоявшему в углу столу. Там он нашел портфель полковника, но ключей от машины не было. Банковские мешки обнаружились на полу под столом. Положив свою сумку на стул, Фрэнклин наклонился и пощупал округлый бок мешка, осмотрел его металлический замок. Вскрыть такой – раз плюнуть. Выпрямившись, Фрэнклин снова посмотрел на стол и подумал, стоит ли пытаться влезть в портфель полковника, сделанный из крокодиловой кожи.
– Что ты тут делаешь? – по-испански окликнул его полковник.
Фрэнклин обернулся. В дверях между гостиной и спальней стоял полковник Годой в красных трусах.
– Как ты сюда вошел?
– Я битый час стучал в дверь.
– Как ты вошел? – повторил полковник по-английски.
– Горничная открыла своим ключом. Я стучал, а мне никто не ответил, – сказал Фрэнклин, рассматривая этого человечка в красных трусах – как он пыжится, как грозно глядит на него. Вышел из спальни Криспин, обмотав свои чресла полотенцем. Вот бы спросить их, что они там делали, с какой стати включили музыку? Танцуют, что ли, голые? Эта мысль вызвала у него легкое подобие улыбки.
– Говорит, его горничная впустила, – обратился полковник к Криспину. Криспин казался больным, совсем отощал, кости торчат. Ничего не говоря, Криспин прошел через всю комнату к кофейному столику и схватил сигареты. Фрэнклин снова посмотрел на полковника и увидел, что тот по-прежнему наблюдает за ним.
– Машину отогнал?
Фрэнклин кивнул.
– Что? Говори вслух!
– Да, я вернул машину.
– Где квитанция?
– У меня нет. Вы ничего не говорили.
– Я сказал, привезти расписку. Дурак, что ли?
– Зачем она нам? – по-испански возразил Криспин.
– Не важно, зачем. Я велел ему привезти расписку.
– Он ничего не понимает в расписках, – сказал Криспин снова по-испански. – Он бы не понял, что это расписка, даже если бы ему ее вложили в руки.
– Я велел ему взять расписку. Нужно, чтобы они знали, кто вернул машину.
– Да, это я упустил, – признал Криспин, раскуривая сигарету.
Фрэнклин спокойно переводил взгляд с одного лица на другое.
Полковник сказал:
– Все потому, что ты слишком много пьешь и слишком много болтаешь. Ты совсем позабыл о дисциплине. Знаешь, как быстро ты загнулся бы в джунглях?
Криспин сказал:
– Хватит мне втирать про свою военную жизнь. Мне и этой ночи хватило. Боже мой, ты рассказал этим шлюхам историю всей своей жизни. Им что, так это интересно? Плевать они хотели. Знаешь, чего они хотят? Они хотят попасть в Майами.
Полковник сказал:
– Еще бы. Ты сам пригласил этих шлюх ехать с нами. Забыл, да? Напился до чертиков.
Тут полковник вновь повернулся к Фрэнклину и вытаращился на него, словно собираясь что-то сказать, но только и смог выдавить из себя:
– Ну, и что тебе нужно?
– Что-нибудь отнести в машину?
– Я еще не уложил вещи.
Фрэнклин стоял у стола. Он осторожно дотронулся носком ботинка до одного из мешков.
– А это? Отнести их?
Полковник наблюдал за ним.
– Что? – сказал он. – Думаешь, там деньги?
– Не знаю.
– Он ничего не знает, – повторил Криспин, снова пересекая комнату.
Он ушел в спальню, оставив их с полковником наедине, и тогда Фрэнклин сказал:
– Не думаю. Я думаю, вы держите их в своей новой машине.
– Ах, вот что ты думаешь? – фыркнул полковник, упирая руки в боки, как раз над врезавшейся ему в живот резинкой ярко-красных трусов. – А ты неглуп, Фрэнклин. Откуда это ты у нас взялся такой умный, миссионеры выучили? – И через плечо, повысив голос, бросил в спальню: – Фрэнклин думает, что деньги в машине.
Из ванной послышался шум воды и перекрывавший его голос Криспина:
– Спроси, откуда он узнал.
– Откуда ты узнал, Фрэнклин?
– Я знал: вы не станете держать деньги здесь.
– А в машине, где никто за ними не присматривает?
– Я думаю, за ними кое-что присматривает. Все так же через плечо полковник сказал Криспину:
– Он думает, за ними кое-что присматривает.
– Что-что? – откликнулся голос Криспина. Фрэнклин терпеливо ждал, пока полковник повторит свой ответ, а Криспин спросил:
– Откуда он это узнал?
Вот дураки, подумал Фрэнклин, они даже сами не знают, какие они дураки, и теперь уже никогда не узнают.
Полковник, все так же уперев руки в боки – только дурак мог нацепить такие трусы, – повторил вопрос:
– Как ты об этом узнал?
– Какая разница, – ответил Фрэнклин. – Я больше на вас не работаю.
Лицо полковника застыло, сделалось холодным, неподвижным, как камень. Фрэнклин повернулся к своей сумке, лежавшей на стуле, и услышал, как полковник ледяным голосом переспрашивает:
– Что? Что ты сказал?
Фрэнклин достал из сумки «беретту» и увидел, как лицо полковника вновь изменилось, как широко раскрылись глаза, когда девятимиллиметровый ствол нацелился ему в грудь.