— Слыхал? Прикидывается придурком.
— Пудрит тебе мозги, — ответил коренастый, продолжая рассматривать рога.
Уэйн был озадачен. Поерзав, он выпрямился в кожаном кресле, начиная чувствовать раздражение, но не слишком обращая внимание на их агрессивность. Наряду с раздражением он ощущал любопытство, но вместе с тем настороженность. Он наблюдал, как тощий подошел ближе и, положив руки на стол, уставился на него сквозь очки.
— Вешаешь мне лапшу на уши, да? Ты знаешь, чё я хочу. Где это?
В ухе у него сверкнул маленький бриллиант.
— Вы о чем? — переспросил Уэйн, пристально глядя на парня и почти не видя за темными очками его глаз.
Сперва Уэйну пришла в голову мысль, что ситуация напоминает игру «Кто первым моргнет», но потом он подумал, не поехала ли у парня крыша. Выглядит этот тип не лучшим образом — какой-то дерганый и чересчур бледный.
— Хошь сказать, я те не звонил?
— Думаю, он хочет сказать, — вмешался коренастый, подходя к столу, — что не поверил в то, что ты сообщил ему по телефону. Похоже, твои угрозы ему по фигу. Вот и гонит пургу…
Коренастый был индейцем. Уэйн догадался сразу же. По крайней мере, он был почти в этом уверен, глядя в упор на темные волосы, плотное тело в облегающем костюме. Индеец или наполовину индеец, он кого-то ему напоминал, заставив сразу вспомнить остров Уэлпул и Лионеля, хотя Лионель разговаривал совсем не так, как этот. У этого улавливался явный акцент. Уэйн точно не знал какой, возможно, франкоканадский. Он стал внимательнее следить за индейцем, хотя тощий раздражал его сильней.
— Убеди его, что ты не шутил, — сказал индеец, подходя к столу. — Например, вот так! — Он взял кофейную чашку и, не спуская глаз с Уэйна, наклонил ее над бумагами Нельсона Дэйвиса. — Чуешь, чем пахнет?
— Щас учует! — оживился тощий.
Уэйн наблюдал, как он, схватив со стола позолоченный будильник, осмотрелся, выискивая цель, а затем швырнул его в часы без цифр на стене.
— Во мля! — гаркнул он не попав. Потом схватил кофейную чашку, запустил ею в часы и снова не попал. — Ну, сука, получи! — Схватив керамическую лампу, он разбил ее о стену. — Вот так! — выкрикнул он, озираясь.
Индеец терпеливо выжидал.
Уэйн хотел было вскочить и выбежать из кабинета. Поди знай, что у них на уме! Но остался сидеть, наблюдая, как тощий метнулся к оленьей голове и, откинув назад волосы, подпрыгнул и ухватился за рога. Повисел так немного, дергаясь, пиная стену ногами, затем неожиданно свалился на пол вместе с оленьей головой, а затем швырнул ее через комнату.
Уэйн видел, как он тяжело дышит. Почти потеряв человеческий облик, выискивает, что бы еще швырнуть. Может, манки, весь ряд деревянных уток Нельсона? Эти припадочные способны разгромить кабинет, но в нем не так уж много предметов, которые можно разбить. Если только они не примутся выбрасывать манки в окно. Он запросто мог бы выбросить в это окно тощего. С индейцем будет потрудней.
— Я тебя убедил, а? — обратился тощий к Уэйну.
— Зря тратишь время, — заметил индеец, покачав головой.
— Если он не выложит нам наличные, то он покойник, как я ему и обещал.
— Только он тебе не верит.
— Щас поверит, — процедил тощий.
— Ладно, твоя взяла, — сказал Уэйн, поднимаясь с кресла. — Я их тебе отдам. Они внизу.
Он обошел стол, но индеец преградил ему путь:
— Я тебя где-то видел.
Они стояли совсем близко, и Уэйн видел его глаза, темно-карие, усталые, налитые кровью. Он уловил запах лосьона для бритья. Уэйн не мог бы назвать марку, что-то дешевое. По непонятной причине запах помог вспомнить, что он видел этого индейца в том самом месте, где индеец видел его. Накануне в лавке на острове Уэлпул…
— Где я тебя видал? — повторил индеец с явным акцентом в голосе.
Уэйн пожал плечами.
— Дай ему пройти. Я хочу ему кое-что показать, — услышал он голос тощего.
Индеец продолжал пялиться на него. Он был на несколько дюймов ниже Уэйна, но на добрых тридцать фунтов тяжелее.
— Пропусти его, — снова вякнул тощий.
Коренастый выжидал, не двинув ни единым мускулом, и тощий тоже ждал, нервничая. Он подошел. Его очки находились теперь на уровне глаз Уэйна. Вмазать бы ему по очкам!
— Помнишь, я те говорил, что кое-кого пришил? Я хочу, чтобы ты в это поверил.
Уэйн молчал. Глядя на лицо этого тощего парня, дефективного, бесхарактерного, прячущегося за темными очками, он соображал, что предпринять. Тощий вскинул руку с пистолетом «смит-и-вессон» и ткнул дуло ему под самый нос. Уэйн осторожно отвел дуло пальцами, продолжая смотреть на очки парня.
— Я не сомневался ни минуты, — сказал он.
— Я хочу, чтобы ты знал, чё тебя ждет, — повторил тощий.
Уэйн почувствовал, как ему ткнули в спину.
— Он тебе верит, — хмыкнул индеец. — Пошли.
Они спустились на первый этаж. Уэйн шел впереди. Замедлив шаг в вестибюле, он сказал:
— Сюда.
Он повел их по вестибюлю мимо кабинок, отгороженных друг от друга панелями из сучковатой сосны и рябоватого стекла, большая часть из которых пустовала. Стол Кармен находился в самом конце ряда, справа. Он не хотел, чтобы она оказалась на месте. Но она была за своим столом, говорила по телефону. Уэйн видел, как она подняла глаза, в которых отразилось удивление, когда они прошли мимо, направляясь к стеклянной двери в задней части здания. Уэйн толкнул дверь. Индеец придержал ее, высунул голову наружу и посмотрел на парковку за домом.
— Бабки у тебя в машине? — спросил он, обернувшись.
— А где им еще быть! — хохотнул тощий. — Он собирался отвезти их в дом, как я ему велел.
— Ладно, тогда пошли, — сказал индеец.
Уэйн распахнул дверь. Он ступил через порог, когда услышал за спиной голос Кармен, громкий, доносившийся из холла:
— Уэйн?
Но он не обернулся, продолжая шагать.
— Кто такой Уэйн? — спросил индеец.
— Какая тебе разница? Кто-то из тех, кто здесь работает, — ответил тощий.
Затем, когда Уэйн подошел к своему пикапу и наклонился, чтобы набрать цифровую комбинацию на ящике с инструментами, спросил:
— Ты чё, ездишь на пикапе?
— Когда работаю, да, — ответил Уэйн, открывая замок, поднимая крышку и запуская внутрь правую руку.
— Там какая-то баба на нас пялится, — услышал он голос индейца.
Рука Уэйна коснулась холодного металла. Это гаечный ключ, рядом шкворень… Он слишком короткий… Наконец он нащупал монтировку — тридцать дюймов твердого металла в ширину, весом около трех фунтов, один край плоский для подхвата в качестве рычага. Уэйн схватил монтировку, когда тощий спросил: