— Разобраться с бабой? — хмыкнул Птица. — Думаешь, ты с этим справишься?

Птица, похоже, опасается входить в дом, потому что копы могут нагрянуть в любую минуту. Вдруг у них какие-то вопросы появились? Птица — ушлый парень. Между прочим, что бы он ни предложил, Птица воспринимает это в штыки. А теперь вот ему взбрело в голову называться Арманом!

Они сидели в гостиной Донны под фотографиями охранников, зэков и тюремного начальства. Ричи и Арман со своими напитками среди игрушек. Арман вертел глазки-пуговицы у лягушонка, в то время как Донна разогревала быстрозамороженные полуфабрикаты, гремя сковородками на кухне.

— Арман? — начал Ричи. — Ты заметил, что она с нами не разговаривает? Когда она так гремит, это значит, что она заводится. Мне не нравится, когда она молчит.

— Вмажь ей пару раз, чтобы не выпендривалась.

— Тогда она точно взбесится.

— Не успокоится, ей же хуже.

Во гад!

— Арман, ты не женат, да?

— Не дождутся.

— Ты когда-нибудь жил с женщиной? Я хочу сказать, кроме как в своей семье?

— Тебя что, это скребет?

— Арман, дай мне сказать те кое-что. Ты всегда меня строишь, теперь моя очередь. Может, ты за свою жизнь и пристрелил пару баб, но…

— Не тяни резину…

— Короче, пристрелить бабу и понять бабу — это вещи разные. Я жил с бабами в воспитательном доме и еще со многими потом. Возможно, я все еще женат, я не знаю — она испугалась и сбежала. Но не раздражай их, не давай им повода на тебя злиться, если можешь. Бабы в запале — страшное дело! Они способны затолкать стакан те в глотку, облить бензином и поджечь. Я знавал парней, с которыми такое случалось. Самое простое, что они могут сделать, — это настучать. Донна, к примеру, знает, что за мной целый хвост судимостей, не считая здешней отсидки, и может заложить меня в любой момент. Но именно это меня не скребет! Поди знай, на какую подлянку она способна, ежели ее распалить. Вот чего я опасаюсь. Я хочу, чтобы ты, Арман, понял главное — нужно заставить бабу думать, будто ты тот, за кого она тебя принимает.

— Стало быть, ты ей не доверяешь?

— Паря, я только что те все разжевал. Мне не надо напрягаться, доверяю ли я ей, покуда она доверяет мне.

Индеец немного помолчал, допивая свой виски, потом спросил:

— Что ты хочешь ей сказать?

Ричи решил, что он Птицу убедил.

— Щас поймешь, — сказал Ричи.

— Донна? — позвал он. — Плесни нам еще, лады?

И вот она тут как тут, ни дать ни взять — мультяшный паучок: тонкие ножки и ручки, большая задница торчком. Забрала у них стаканы и мигом вернулась с новыми порциями со льдом.

Ричи знал, что индеец наблюдает за ними. Вот Донна подошла к нему, протянула виски, но даже не взглянула на него. Ричи подождал, пока она повернулась, собираясь уйти.

— Донна?

— Что? — Она застыла, но не обернулась.

— Я хочу те кое-что сказать. Ты видала пикап?

— Да.

— Я его свистнул.

Донна обернулась.

— В Уинсоре, в аэропорту. Клевая блондинка сидела в тачке и кого-то ждала. Чуток погодя из терминала вываливается цветной парень, ростом с милю. Блондинка выскакивает из пикапа, на ней мини-юбчонка, подбегает и виснет у парня на шее, они целуются взасос, он лапает ее за задницу. Потом появляется еще один долговязый черномазый, она подбегает к нему. Они с минуту болтают, а затем все трое хиляют в аэропорт, надо думать, за багажом. Как только они входят внутрь, я прыг в пикап, и был таков. — Ричи слегка нахмурился, глядя на Донну. — Просто не смог удержаться, видя, как эта шлюха стелется перед черномазыми.

— А что с твоим подбородком?

— Подрался.

— С теми цветными?

— Не, еще раньше. Один парень хотел вправить мне мозги.

— Ладно, ты в порядке?

— Да, вполне.

— А что с его машиной? — спросила Донна, кивнув в сторону индейца, но по-прежнему не глядя на него.

— Сломалась. Теперь в ремонте…

— И ты надумал присвоить этот пикап?

— А чё такого? Немного покатаемся, смотаемся на охоту, потом где-нибудь бросим.

— Тебе низкокалорийного цыпленка или обыкновенного?

— Мне без разницы.

— А ему?

— Птице сваргань двойную порцию низкокалорийного. — Когда Донна ушла, он добавил: — Блондинку я видел в Детройте. Она прикатила встречать двух цветных громил. Наверное, баскетболистов. Интересно, как эти черномазые вырастают такими долговязыми?

— Она поверила в твою историю?

— Кто, Донна? Она знает, что это близко к правде. Позже задаст пару вопросов, надеясь поймать меня на брехне. Послушай, Птица, черт, Арман, пойди на кухню и полапай ее чуток за задницу. Дай ей понять, что мы тут все свои.

8

Машину угнал Ричи, так что он и за рулем сидел. У Армана возникло ощущение, будто его взяли покататься и что он теряет контроль над этим панком, который гнал слишком быстро и не смотрел на дорогу. Собираясь повидаться с монтажником и его женой, они вырядились охотниками. Со дня визита в риелторское агентство прошло четыре дня. И вот они здесь! Ричи сбавил скорость, когда они приблизились к большому дому у дороги и медленно проехали мимо. Припав к рулю, он успел взглянуть на окна верхнего этажа.

— Думаешь, он здесь?

Арман не ответил.

— Если бы знать наверняка, я заявился бы прямо к нему. Вот была бы потеха глянуть на его рожу, а?

Арман промолчал. Он думал о том, что любой из его братьев, глянув на Ричи, спросил бы: «Какого хрена ты якшаешься с этой шелупонью? Он же панк». Тот, которого застрелили, сказал бы: «Этот придурок хотел спереть твою тачку, и ты ему ничего не сделал, да?» А тот, что сидел в тюрьме, сказал бы: «Надо было вышвырнуть его из машины в безлюдном месте и ехать дальше». Попробуй объясни им все. Ну да ладно, вроде пока все идет путем. Любой из его братьев спросил бы: «А ты в этом уверен? С этим-то панком?» Это все равно как если бы они застукали его в «Серебряном долларе» в обнимку с одной страхолюдиной, которой он покупал выпивку. Не важно, что он был пьян…

У его братьев нашлось бы что сказать и о Донне.

Вчера вечером Ричи пристал к нему: «Пойди и скажи ей что-нибудь. Пусть расслабится. Полапай чуток за задницу». Ладно, он отправился на кухню. Она нервничала, чувствуя, что он смотрит, как она возится с ужином, видел, как она старается держаться непринужденно. От нее приятно пахло духами. Ему нравилась ее фигура в обтягивающих брючках и свитере. Она поинтересовалась, не хочет ли он чего, а он спросил, какой бы птицей она хотела стать, если бы могла. Она недоуменно посмотрела на него. Он сказал ей, что когда-то его бабушка хотела превратить его в сову и что она умела заговаривать чаек. Он видел, как Донна расслабилась, глаза у нее сияли, когда он заливал ей о гадящих на капот чайках. Арман полагал, что есть такой сорт женщин в очках, которые охочи до секса. Он видел, что Донна из таких, но не стал гладить ее по заднице, а снова спросил, какой птицей она хотела бы стать. Глянув на него, Донна ответила, что надо подумать. У них все шло на лад, пока Ричи не заявился на кухню и не спросил: «Эй, чё тут у вас происходит, а?»