Накинув куртку и смахнув со стола папку, он вышел в пустой коридор и прошел по нему до лестницы. До того места, откуда совсем недавно Сидельников возвращал Марию Райс.
И вдруг раздумал спускаться. Нашарил в кармане ключницу, медленно вернулся и забрал со стола рапорт.
Пока шел к выходу, комкал его и мял.
На выходе, прицелясь, бросил в урну. Плотный кругляш бумаги упал в ее нутро и исчез навсегда.
Менее всего советнику хотелось выглядеть наивным. Что станет с рапортом, не выбрось он его сам? В лучшем случае он окажется в том же виде в одной из урн на Лубянке. В худшем – в одной из урн на Большой Дмитровке, только этажом выше этого.
Кряжина потом вызовут и спросят: «Какая твоя главная мечта, Кряжин?» – «Мир во всем мире», – ответит он. «Тогда зачем войну объявляешь? В тот момент, когда она уже ведется, враг уже почти разбит, мы стоим у его ворот, и не сегодня-завтра он запросит о пощаде?»
А на улице действительно холодно. Сосед был прав, когда утверждал, что с непокрытой головой в Москву нынче лучше не соваться.
Зима наступает. Зима…