Когда президент «Олимпа» выбрался из-под обломков мебели, в которых непонятно зачем прятался, его вид сразу внушил всем уверенность в том, что он хочет срочно связаться с адвокатом. Он так и сказал, еле шевеля непослушными губами: «Мне нужен адвокат».

– Какой из этих? – Кряжин кивнул на сопящих на полу.

– Вызовите адвоката, – упрямо повторил Ресников. – Он в соседнем помещении.

Кряжин спросил о номере комнаты и попросил одного из «конторских» сходить за правозащитником. Тот привел его, возмущающегося, – наверное, по пути мэтр расплатился за то, что медленно шел.

– Вы адвокат? – уточнил Кряжин, рассматривая удостоверение доставленного «из соседнего помещения».

– К сожалению, – ответил тот, – перед лицом такой пронзительной догадливости, как у вас, у меня не хватает наглости утверждать, что я физик-теоретик. – И пообещал интонацией Ресникова, узнав в Кряжине главного: – Вы ответите за произвол.

Но на стул сел и просьбу президента защитить его права выслушал.

– Они меня обвиняют черт знает в чем, – говорил Артур Олегович, и адвокат, совершенно случайно оказавшийся в праздники на базе «Олимпа», кивал головой. – Он привел с собой этих людей, моя охрана попыталась защитить меня от физического насилия и разрушения помещения, но они начали стрелять. – И адвокат снова покачал головой и нахмурился.

– Все? – спросил Кряжин, вынимая из-под рубашки какое-то устройство размером с ладонь. – Тогда, пользуясь случаем, что здесь находится адвокат Артура Олеговича, я на законных основаниях произведу первый допрос. Если вдруг адвокат Артура Олеговича в какой-то момент откажется от желания защищать своего клиента, я возражать не стану.

Когда чистый звук из динамика диктофона донес: «Этого убейте… А этому… Словом, сделайте все, чтобы он стал искренним…», Владимир Павлович – так прозвучало имя адвоката в самом начале пленки – вдруг встал и сказал:

– Произошло какое-то чудовищное недоразумение. Я являюсь членом Московской гильдии адвокатов. Сегодня утром Артур Олегович Ресников выразил желание получить квалифицированную помощь перед заключением в Турции сделки по продаже футболиста и пригласил меня к себе! Предоставил помещение, дал документы для изучения и ушел, чтобы не мешать.

Сглотнув, мэтр без тени застенчивости закончил:

– А сейчас пришел этот человек в форме и привел меня сюда. При данных обстоятельствах я не могу защищать этого человека ни сейчас, ни в суде. Я обманут.

– Ах ты, сволочь! – взорвался Ресников. – Задарма загребать бабки он адвокат, а работать – сразу физик-теоретик!..

– Ребята, – попросил советник, обращаясь к «конторским», – проводите адвоката. До автобуса.

Мэтр взвился, словно ужаленный, и стал жестикулировать не хуже вьетнамца на Савеловском рынке:

– Вы оставьте эти ваши штучки! Нечего из себя бутафорского капитана Жеглова лепить! Вы не имеете права меня задерживать!

– И этих тоже проводите, – кивнул Кряжин на лежащих. – И президента заберите. Доставьте, пожалуйста, в изолятор, документы я подвезу.

Увидев угрюмое выражение лица старшего группы, объяснил:

– К убийству вашего коллеги из УФСБ Костромской области ни один из них отношения не имеет. Я вас уверяю. Вот только рассказать об этом времени не было…

За руль «Мерседеса» зампредседателя сел один из сотрудников Федеральной службы. Хозяин управлять машиной не мог: рана оказалась несерьезной, но достаточной для того, чтобы немедленно ехать в больницу.

– Ты спланировал все это? – спросил Базаян у распахнутой дверцы, роняя на снег редкие капли крови. Не дождавшись ответа, переиначил: – А если бы они не успели?

– Успели же, Фру!

– Откуда ты узнал мое прозвище в сборной?

– Я не узнавал. Просто назвал так, как показалось удобным. Садись, езжай!

Базаян забрался на заднее сиденье, но тут же опустил стекло.

– А чего это Ресников как петух закудахтал, когда документы Крыльникова стал смотреть?

– Ты уедешь или нет? – возмутился Кряжин. – Там не было документов Крыльникова. Перед поездкой я открыл файл с Конституцией страны и распечатал на принтере листов сорок. Не мог же я рисковать вещественными доказательствами, Фру.

– Да, конечно, – согласился Базаян, прижимая к груди простреленную руку. – Вещественными доказательствами рисковать нельзя.

Вернувшись к «Волге», Кряжин уселся за руль, и в этот момент в кармане дал о себе знать телефон.

Звонил Сидельников.

– Вы почему в «Олимп» не приехали? Вы где, черт вас задери? Что?.. – выдохнул советник, едва заслышав первые слова муровца. – Ничего там не трогать! Ни к чему не прикасаться! Моим именем следователя Генеральной прокуратуры…

Глава двенадцатая

За два часа до того момента, когда Кряжин и Базаян стали свидетелями прыжка в окно одного из людей Ресникова, Сидельников и капитан ГУВД Полянский, как и было велено, подъехали к казино «Эсмеральда».

Решить вопрос «без стрельбы и пожара» – это значит, что нужно войти в богомерзкое заведение, побродить меж столов и найти фигуранта. Подойти, взять за руку и шепнуть ему на ухо: «У дверей машина, в казино шесть человек. Пойдем, а?»

Теоретически все выглядело просто. Главное, чтобы Гринев был в казино. И именно в «Эсмеральде», а не, скажем, в «Эльдорадо» или «Эльбрусе». Мало ли что… Человек Кряжина мог находиться в таком состоянии, что Гоголя путать с Гегелем, сам Кряжин в своем вечном раздумье мог чего напутать. Но из двоих, приблизившихся к мерцающим «завлекалочками» дверям казино, так думал только Полянский. Сидельников давно имел возможность убедиться в том, что Кряжин «казино» с «казинаками» никогда не путает, точно так же как те, кто ему звонит, не позволяют себе перед этим выпить лишка. Своих «людей» советник Кряжин держал в узде и при каждом удобном случае любил напомнить Сидельникову трансформированную им цитату из любимого Сент-Экзюпери: «Ты, мент, всегда должен быть в ответе за тех, кого приручил».

На практике трудности начались уже при входе.

Парень в центнер весом, в синем свитере, черных коротких штанах и выглядывающих из-под них чулочно-носочных изделиях цвета морской волны встал на их пути и, непрерывно жуя жвачку, заговорил:

– Ваши входные билеты, будьте любезны.

– А ты кто? – спросил Полянский, с напряжением рассматривая его одеяние.

– Я охранник.

– Ушел бы ты отсюда, – сказал Сидельников, соображая, как войти, не выбивая из глупого парня дух. – Вот если ты придешь на Петровку, тридцать восемь, я тебе обещаю, что пропущу без входного билета.

– Я так и знал, что вы менты, – явно не понимая, что нарывается на неприятности, заявил парень. – Мы предупреждены начальством. А потому, если у вас в карманах удостоверения красного цвета, но нет постановления на обыск, вход сюда вам заказан.