Николаев смотрел на Струге так, словно пытался постичь тайну мироздания. Очки пять вернулись на лежащую рядом папку.
– Знаете, Антон Павлович, я смотрю на вас и мне постоянно кажется, что вы издеваетесь над каждым, кто имеет честь с вами разговаривать. И еще я предполагаю, что вы постоянно говорите неправду. Постоянно, Струге. Понимаете? Постоянно!
Антон покачал головой:
– Виктор Аркадьевич, возможно, что в общении с кем-то я лукавлю, не буду это отрицать. Но при любом разговоре с вами я предельно честен.
– Правда? – спросил Николаев, даже не надеясь на другой ответ.
– Абсолютная.
Возможно, этот разговор продолжался бы еще некоторое время, но в кармане Струге запиликал телефон. Извинившись, он вынул трубку и прижал к уху.
– Слушаю.
– Антон Павлович, это Вересов, пристав.
– Ну? – не догадываясь о цели звонка, бросил Струге.
– Я на первом этаже дежурю. Вы просили меня позвонить вам сразу же, как только войдет Балыбин. Так вот, он вошел.
Отключив связь, Антон Павлович покачал головой и раздул щеки:
– Я знал, что это рано или поздно случится…
– Что именно? – слегка заволновался Виктор Аркадьевич.
– Труба в кухне, – изумляясь собственной циничности, выдавил Антон. – Жена говорит, ее прорвало, и сейчас прямо хлещет, хлещет…
– Ну так… Сантехники? – подсказал Николаев, словно федеральный судья был настолько безумен, что не знал, что делается в подобных случаях.
– Это понятно. Только жена звонила с работы, а ей звонили соседи снизу. Мне до дома – пятнадцать минут езды, а жене из банка – двадцать. И потом, в квартире мощная немецкая овчарка, которая патологически не переваривает людей в вонючих робах с инструментом. Понимаете, гены. Овчарка немецкая, концлагерь, арбайтен, мютцен ап…
– Езжайте быстрее, Струге, – посоветовал Николаев, понимая, на ком может повиснуть часть вины за материальный ущерб соседей Струге этажом ниже. Напоследок успел все-таки напомнить.
– У вас прием с пятнадцати часов. Вы не забыли?
– Конечно, я помню. А дело, что запланировано до обеда, оно не пойдет! – пообещал Антон.
Он точно знал, что не пойдет.
Быстро зайдя в свой кабинет, он схватил с вешалки куртку, шапку и бросил Алисе:
– Позвони Алле, передай от моего имени благодарность за находчивость. Буду к трем.
Нужно было торопиться. Даже если учитывать тучность президента филиала, тот не может идти по лестницам вечно. Исключая возможность встретиться с надоедливым дядей разбойника Цебы на лестнице, Струге вошел в кабинет к секретарям и спросил:
– Вы не видели сегодня Розу Львовну?
Девушки, вспомнив, что именно Струге является автором названия канцелярии по уголовным делам – «розарий», – улыбнулись. И тут же доложили, что она, как обычно, на работе. Все секретари суда завидовали сначала Алле, а теперь – Алисе. Нечасто можно встретить судью, который, во-первых – статен, во-вторых – благороден, в-третьих – справедлив, в-четвертых – умен, и, наконец, – мужик. Такие экземпляры вообще редко встречаются в природе. А уж в суде… Наглая Алиска. Только пришла и сразу – к Струге.
Антон поблагодарил девушек за информацию и вышел в коридор. На крыльце он быстро набрал номер Пащенко и договорился о встрече.
– Ты где? – спросил прокурор. – На крыльце? А какого… А что ты делаешь на крыльце? Езжай ко мне, есть новости…
Игорь Владимирович Перченков, в отличие от своего старшего брата, Виктора, был человеком, смотрящим на действительность сквозь призму законопослушных очков. Собственно, он был не столько законопослушным, сколько равнодушным. Его жизнь складывалась так, что вероятность вступления в криминальные отношения с окружающими была равна нулю. Игорь трудился журналистом в «Вечернем Тернове», где в рубрике «Астрология в нашей жизни» расшифровывал для горожан те или иные происходящие с ними казусы. Появился ли бугорок у большого пальца левой руки, приснился ли трубочист с пустым ведром, слилась ли Дева в союзе с Водолеем, послышался ли после недельного запоя лай Гончих Псов – горожане тут же покупали «Вечерку» и распахивали ее на той странице, где талантливый астролог Игорь Владимирович Перченков ведал людям о тайнах бытия. Способности вещего сказителя появились у Игоря давно и не случайно. Наверное, в те далекие дни, когда мама Игоря и Вити, сидя на кухне, пила стопку за стопкой и размышляла о судьбе своего мужа следующим образом:
– Сядет – не сядет? Сядет – не сядет?
Это продолжалось постоянно, три раза мама уже угадывала. В последний раз она накаркала, как любил говаривать ее муж. Вскоре мама переключилась на Витю, а в тот день, когда Игорю исполнилось двадцать, она угадала и судьбу его старшего брата. Как после этого не поверить в сверхъестественные силы?
Игорь ушел из дома сразу же после окончания института. Работать по специальности – инженер мостостроения – было грустно, и Игорь увлекся астрономией. Потом – астрологией. Он втянулся в это дело настолько, что из цепких лап не вовремя подвернувшейся секты адвентистов его вытащила только милиция. Это произошло во время ее разгона по стуку какой-то старухи из Терновского православного храма. Белая магия не привлекала, черная – пугала, и спасенный Игорь Владимирович, испытавший силу российской милиции единственный и последний раз в жизни, занялся астрологией. Понимая, что во время расшифровки явлений и изучения трудов Нострадамуса нужно что-то есть, Игорь Владимирович принялся подрабатывать на привороте любимых, снятии порчи, восстановлении сексуального влечения и штопке чужих аур. Вскоре он был замечен и принял облик вполне доступного журналиста «Вечерки». Многое, что предсказывал Игорь Владимирович Перченков, на самом деле сбывалось. Например, в прошлом году, еще в июле, он угадал столкновение политических интересов на центральной площади города. Звезды подсказывали Игорю числа 7–8—9. Интересы, как говорили Перченкову созвездия, должны были столкнуться в ноябре. Невероятно, но именно седьмого ноября на центральной площади города орали и давили друг друга «левые», «правые» и «центровые». Флаги, шары, транспаранты…
От брата Игорь старался держаться подальше. Перченков-младший относился к той категории понятливых людей, которые один-единственный раз отведав на своей спине резиновую милицейскую палку, стараются больше не участвовать в событиях, которые предполагают аналогичный исход. Удовольствие Перец-младший находил в другом: классическая музыка, утонченные беседы с тонкими особами за рюмкой молдавского коньяка, лекции о звездах и изысканный секс. Крупных потрясений и неопределенных перспектив он решительно сторонился и был тем человеком, который, услышав стук соседей по трубе отопления, не приглушал звук телевизора, а выключал его вовсе. Именно по этой причине, услышав теплой мартовской ночью стук по подоконнику и увидев в окне широко улыбающееся лицо своего старшего брата, Игорь Перченков почувствовал слабость в ногах и гул в голове. Что-то подсказывало талантливому астрологу, что его размеренной привычной жизни пришел конец.