Задав этот бессмысленней вопрос, Аркадий Семенович задрал широкую больничную рубаху брата и выплеснул банку кипятка ему на живот и грудь. Воздух заклубился белым паром. Брат завыл, как подстреляная собака, вскрикнул пронзительным фальцетом, но захлебнулся этим криком, кажется, потерял сознание от невыносимой боли.
Аркадий Семенович бросил пустую банку на кровать старика, сдернул с правой руки полотенце и, глянул на сварившуюся кожу брата, быстро наливающуюся краснотой грудь и ошпаренный живот. Дойдя до двери палаты, он вышел в коридор и, осмотревшись по сторонам, одернул короткие полы белого халата.
* * *
Пусто, вокруг никого.
Но спускаться вниз той же дорогой по ближней лестнице нельзя, этот путь заказан. Внизу его ждут те люди, что вышли из темного джипа. И долго они ждать не станут, поднимутся наверх. Значит, остается другая лестница, противоположная. Он прислушался. За закрытой дверью начинала оживать палата. Что-то по козлиному заблеял старик дядя Петя, послышались неясные шорохи, скрип кроватей, чье-то приглушенное бормотание.
– Он, кажется, помер, – сказал за дверью незнакомый резкий голос.
– Вроде, жив, – возразил другой. – Нужно врача позвать. Сходи ты, дядя Петя, больше некому.
– Я не пойду, – проблеял дядя Петя. – Я боюсь
– Тогда он умрет, – сказал первый голос.
Поправив лацканы халата, Аркадий Семенович энергичной походкой направился в дальний конец коридора, стараясь не смотреть в правую сторону, не заглядывать в распахнутые двери палат. Но вот палаты кончились, справа душевая комната, процедурный кабинет, ординаторская, слева должен быть выход на лестницу. Но ничего нет, только мужской туалет и наглухо закрытая неизвестно куда ведущая дверь. Скорее всего, именно она выходит на лестницу, другой двери просто нет. Аркадий Семенович с силой подергал за металлическую ручку, отошел от двери, вернулся к ней и, шепотом матерясь, снова подергал за ручку.
Это и в голову придти не могло, такая глупость, чушь такая, дверь на лестницу заперта. Опустившись на корточки, он заглянул в дверную скважину. Точно, за дверью лестница, хорошо видны ступеньки и перила. Аркадий Семенович с силой потянул ручку на себя – тщетно, лишь чуть слышно скрипнули тронутые ржавчиной петли.
Отступать некуда, – решил Розов, прошел несколько метров в обратном направлении, распахнул дверь мужского туалета и вошел внутрь. Мужчина с желто-землистым лицом, сидевший на кушетке возле левого окна, пристроил костыли в углу, вставил вперед загипсованную в голени ногу и сосредоточено докуривал папиросу. Мужчина без интереса посмотрел на вошедшего человека в коротком халате явно с чужого плеча.
– Здравствуйте, – Розов вежливо кивнул мужчине как старому знакомому. – Не холодно вам здесь, не дует?
Не дождавшись ответа, он быстро прошел вдоль ряда туалетных кабинок к окну в торцевой стене с настежь распахнутыми внутренними рамами. Приподнявшись на носки, он опустил верхний шпингалет, поднял нижний шпингалет внешней рамы, дернув за ручку, распахнул створки окна, далеко высунулся наружу, держась руками за мокрый подоконник. Мужчина с загипсованной ногой, видимо, собираясь уходить, загремел костылями за спиной Розова. Еще раз осмотрев больничные стены, Розов выругался, плюнул сверху на черный асфальт. Ни на правой, ни на левой стене пожарной лестницы не оказалось. Он почти побежал ко второму окну, у которого все копошился, собираясь в палату, больной.
Обхватив кистями ручки костылей, высоко, чуть не до самых ушей задрав худые плечи, мужчина доковылял до двери, но остановился, решив понаблюдать за действиями суетливого доктора. Розов тем временем настежь распахнул и другое окно, далеко высунулся из него, осматривая больничные стены.
– Простудитесь, доктор, – сказал мужчина, стараясь понять смысл манипуляций с оконными рамами. – Потеряли что?
– Потерял.
Розов с чувством хлопнул рамой. Стекла, прихваченные ржавыми гвоздиками, жалобно зазвенели. В нерешительности Розов остановился у подоконника, поднес ладонь к холодному лбу. Итак, с этой стороны корпуса пожарной лестницы нет вовсе, значит…
– Потеряли что-нибудь? – повторил вопрос прилипчивый мужчина. – Может, помочь чем?
– Спасибо, в другой раз, – Розов, занятый своими мыслями, заметил, что человеку на костылях никуда не ушел, а продолжал стоять перед ним, задрав кверху плечи. – Идите, пожалуйста, в палату, – Розов строго посмотрел на мужчину.
Значит пожарная лестница с другой стороны, – он довел мысль до конца и, опрометью выскочив из туалета, на секунду остановился, замер. Из другого конца коридора, пока ещё пустого, слышались громкие голоса, непрерывные стоны. Розов сам чуть не застонал, решая, что ему делать и как спастись. Бежать через весь коридор обратно к противоположной лестнице – верное самоубийство. Все обложено, его ждут люди из охраны Романова, сквозь этот заслон не прорваться. А если рвануть наверх и попробовать отсидеться на чердаке? Глупо, тысячу раз глупо. Его найдут, извлекут, как таракана из чердачной пыли и паутины и как таракана прихлопнут.
К стонам и приглушенным голосам добавился новый металлический звук. Розов снова глянул в дальний конец коридора. Две женщины катили перед собой тележку с кастрюлями и тарелками. Вот они остановились, послышался смех, над тележкой поднялось облако пара. У них ведь обед начинается, – догадался Розов, решая, можно ли это обстоятельство использовать в своих целях. Не додумав мысль, он сделал несколько шагов вперед, толкнув коленом того самого мужчину из туалета, не весть как оказавшегося на дороге. Мужчину шатнуло, но тот, успев переставить костыли назад, чудом устоял на ногах.
– Осторожнее надо, – мужчина поморщился.
– Да пошел ты, козел старый, – огрызнулся Розов, пересек коридор и без стука вошел в ординаторскую.
* * *
Какая– то женщина со строгим лицом, то ли сестра, то ли врач, сидя на диване, прижимала плечом к уху телефонную трубку и накручивала диск стоящего на коленях телефона. Подняв глаза на Розова, она продолжала свое дело, не сказав ни слова. Розов зашел за спину женщины, подошел к самому окну, увидев через стекло асфальтовый пятачок перед корпусом, черный джип, одиноко стоящий без водителя и пассажиров. Розов машинально глянул на наручные часы и удивился: с тех пор, как он, обварив брата кипятком, вышел из палаты, прошло всего минут шесть. Потянувшись рукой вверх, он опустил шпингалет. Открыв первую раму, он потянулся к следующей.
– Что вы делаете?
Розов обернулся на голос. Поставив телефонный аппарат на диван по левую руку от себя, женщина обернулась к посетителю и с удивлением наблюдала за ним. Он не сразу нашелся с ответом.
– Я врач, – веско заявил Розов и одернул задравшийся кверху халат. – Я врач, – повторил он, мучительно придумывая объяснения своим действиям, но ничего убедительного, логичного так и не сочинил.
Женщина продолжала молча смотреть на него.
– Я не ваш врач, – сказал Розов. – Я из другого отделения, – он почесал лоб кончиками пальцев. – Я физиотерапевт. Ну, ваш коллега, можно сказать.