– Анатолий Сергеевич, – мужчина убрал руку, придвинул к себе ближний стул. – Мне неприятно вести этот разговор именно с вами, с коллегой. Я не дипломат, а охранник, поэтому в риторике не силен.
– Не нужно никакой риторики, – Егоров вытащил из пачки новую сигарету. – Только объясните, что все это значит?
– Конечно, разумеется, – Васильченко завертелся на стуле, выбирая удобную позу. – Поймите, это не мое решение… Мне очень жаль…
– Чего, собственно, жаль? – Егоров начинал терять терпение.
– Дело в том, что вас, как бы это сказать помягче…
– Что меня? Представили к правительственной награде? Или Нобелевскую премию выписали?
– Я понимаю юмор, это хорошая вещь, юмор, – Васильченко все никак не мог удобно усесться. – Короче, так. Вчера поздно вечером Романов прямо в больнице подписал с моим шефом, с нашей фирмой, – Васильченко назвал имя фирмы, – договор о комплексном обслуживании. Охрана офиса, личная охрана самого Романова, его семьи и так далее. Ну, вы профессионал, понимаете, что значит комплексное обслуживание. Со вчерашнего дня службу охраны возглавляю лично я. Понимаю, это не слишком приятное известие.
– Минуточку, – Егоров сделал протестующий жест, выставив вперед ладонь. – Я приезжал в больницу вчера, когда туда доставили Романова. Он был в сознании и неплохо выглядел для человека, потерявшего столько крови. Мы разговаривали минут пять. И он ничего не сказал о моем увольнении. И о договоре на комплексное обслуживании с вашей фирмой. Это как? Ни слова не было сказано.
– Возможно, в то время, когда вы с ним виделись, Романов ещё не принял решения, – Васильченко пожал плечами. – Позже, видимо, после вашего ухода, он вызвал к себе в больницу своего юриста. А тот пригласил директора нашей фирмы. Составили договор, все оформили. Мы немедленно приступили к своим обязанностям. Признаться, я сам удивлен этой спешкой. Вероятно, Романов очень сильно испугался после этого покушения. А деликатную миссию, ну, сообщить вам это известие поручили мне. Не нашли другого дурака, – Васильченко досадливо крякнул, вытащив из кармана сложенную вдвое бумажку, он протянул её Егорову. – Вот официальное уведомление. – Там подпись Романова. Всю вашу команду уже поставили в известность. Кажется, люди не в обиде, они получат хорошее выходное пособие. А на словах Романов просил поблагодарить вас за службу. Он сказал, что с вами приятно было работать, ещё что-то сказал, я уж забыл.
– Хороших работников не выставляют на улицу, – Егоров пробежал глазами уведомление и бросил его в мусорную корзину. – Странно все это.
– Совершенно с вами согласен, – поняв, что самые трудные слова сказаны, Васильченко улыбнулся. – На меня вы не сердитесь? И правильно. Я ведь только озвучил… И не принимайте все это близко к сердцу. Хороший специалист, вроде вас, никогда не останется без дела.
– Да уж, – Егоров почесал подбородок. – Могу я забрать из кабинета свои вещи?
– Сожалею, – Васильченко поморщился. – Но вы порядки знаете. Допускать на рабочее место уволенных сотрудников строго воспрещается. Тем более бывшего начальника службы охраны. А то меня уволят вслед за вами. В ящике стола бумага, – Васильченко постучал пальцем по столешнице. – Составьте список ваших вещей, я поднимусь в кабинет и все соберу. Ручка есть?
Егоров выдвинул верхний ящик стола, в котором и вправду оказалась стопка серой бумаги, взял верхний листок и вытащил из кармана ручку.
– Если что-то забудете, – сказал Васильченко, – ничего, в следующий раз зайдете и заберете.
– Я все помню, – Егоров почесал кончиком ручки за ухом, надел на неё колпачок и убрал обратно в карман, вытащил и положил на стол связку ключей. – От кабинета, от сейфов с бумагами, аппаратурой и оружием. А из личных вещей мне нужен блокнот с записями, он в верхнем ящике стола. В сейфе у окна мое личное оружие: пистолет Токарева, пистолет Стечкина, браунинг девятого калибра и коробки с патронами. Вот и все, что мне нужно.
– Ого, у вас целый арсенал.
– На оружие у меня лицензия.
– Это не важно, есть лицензия или её нет, я это все принесу, – Васильченко взял со стола связку ключей и поднялся на ноги. – Я постараюсь быстро обернуться. Газету принести? Там о покушении на Романова пишут. Очень забавно, как всегда, все переврали, просто с ног на голову перевернули.
– Не надо газеты, о покушении и так знаю все, что мне нужно знать, – помотал головой Егоров. – И что не нужно знать, тоже знаю.
– Как хотите, – Васильченко закрыл за собой дверь.
Егоров вытянул ноги и слегка оттолкнулся каблуками от пола, пытаясь удержать равновесие на задних ножках стула, но грохнулся бы на пол, не зацепись в последний момент носком ботинка за тумбу стола. Не зная, чем себя ещё занять, он побродил по комнате, уселся на широкий низкий подоконник и тусклыми глазами уставился на дверь. Он вспомнил, что ещё не завтракал, хотя время обеденное. Подумал ещё минуту, вспоминая, ужинал ли он вчера, но так и не вспомнил.
Не прошло и получаса, как Васильченко появился в комнате, помахивая черной пластиковой сумкой. Следом за новым начальником службы охраны в комнату шагнул юрист Максименков. Он поздоровался с Егоровым, но руки не протянул. Встав возле письменного стола, он скорбно поджал губы, сплел пальцы рук под отвислым животом, выражая своим видом то ли скорбь по погибшим накануне людям, то ли сожаления по поводу несправедливого увольнения симпатичного ему человека. Васильченко передал сумку Егорову, уселся на стул и закинул ногу на ногу. Егоров поставил сумку на подоконник, убедился, что все вещи возвращены, включая даже распечатанную полупустую коробку с патронами к пистолету ТТ, прежде принадлежавшего Воронину.
– Еще что-нибудь? – вежливо спросил Васильченко. – Если что, я снова поднимусь.
– Все в порядке, – Егоров закрыл сумку.
– Мне очень жаль, что так получилось, – вдруг заговорил хранивший умное молчание Максименков. – Чертовски жаль. Тем более что незавершенной остается кое-какая работа. Ладно, это доделают уже без вас. Люди готовы. Конечно, вы бы справились наилучшим образом, я уверен. Но, между нами, шеф напуган все происшедшим. Ведь вы набирали на работу этих людей, Воронина, Смирнова и других. А в критической ситуации они немного растерялись…
– В критической ситуации они перестреляли всех, кто напал на Романова и сами погибли, – сказал Егоров. – А Романов, тоже между нами говоря, жив. Так ли уж плохи были мои люди, это ещё вопрос.
– Я только сказал, что Романов напуган, – Максименков виновато опустил глаза. – Вот он и решил сменить охрану.
– Да ему это бы в голову не пришло без постороннего совета, – Егоров достал носовой платок и с настроением высморкался. – Ясно, твоя работа. Успел нашептать. А теперь послушай сюда ты, промежность вонючая, – Егоров поднялся с подоконника и шагнул к юристу. Максименков сделал пару шагов назад.
– Вот что я тебе скажу, – Егоров остановился. – Если ты когда-нибудь встретишь случайно меня на улице или ещё где, то беги без оглядки. А то один малый, такая же отрыжка как ты, после встречи со мной и шнурки не может завязать. Без посторонней помощи.