Через полчаса Жора закончил свои опыты и сказал.
– В свое время в Москве было много польских баксов неплохого качества. Появлялись доллары дагестанского производства. Но это так… Мусор. Еще гуляла большая партия иранских баксов. Перекупщики брали по семьдесят – восемьдесят центов за доллар. Потому что те бабки того стоили. Очень хорошие. Но эти не хуже, хоть они не польские и не иранские.
Маховик помолчал минуту и сказал.
– Пожалуй, никто не смог бы изготовить фантики такого качества. Даже если имел все необходимое оборудование.
– А в чем секрет этих долларов?
– Понимаешь, для изготовления фальшивок в наше время в основном используют компьютерные технологии, – ответил Маховик. – Сканируют купюру. Затем изображение как бы редактируют, подбирают цвета и шлепают банкноты на лазерных принтерах с очень высоким разрешением. А в бумажный лист вклеивают металлическую полоску. Примитивная технология. Самодеятельность. Бабки, слепленные таким способом, стоят дешево, их легко распознают детекторы валют. А сбытчики пачками подают на нары.
– А мои доллары?
– Ну, это совсем другая песня, – сказал Моховик. – Возьми лупу и внимательно посмотри на купюру. Здесь использована шикарная бумага, которая по фактуре точно соответствует той, на которой печатают настоящие банкноты. Скорее всего, партию бумаги делали на заказ. Водяные знаки хорошо просматриваются, даже если не пользоваться очищенным бензином, просто разглядывать банкноту на свет. Бумага пропитана святящимися бесцветными реагентами. Поэтому при ультрафиолетовом и инфракрасном излучении бабки светятся, как настоящие. Качество краски очень высокое, это не дешевые анилиновые красители, которые смываются бензином. Впрочем, хорошая краска в наше время – не проблема. Я не химик, не криминалист, чтобы определить ее состав. Ясно одно: краска дорогая, очень стойкая.
– Это я уже заметил, – кивнул Бирюков.
– Водяные знаки получается на бумаге, потому что в определенных местах она тоньше. Вот и весь их секрет. Бумагу истончают при помощи проволочных или резиновых клише, так получаются водяные знаки на уже готовых купюрах или на бумаге. Усек?
– Пожалуй.
– В рисунке долларовых банкнот используются тона и полутона. Темные и более светлые. Изображение разбито на мельчайшие точки и линии. Хотя краска при изготовлении купюр – одного цвета, изображение на банкноте кажется многотоновым. Если точки маленькие, а белые места между ними велики, тон получается светлым, и наоборот. В нашем случае все эти тонкости выполнены безукоризненно. Но без компьютера все же не обошлось. Я уже сказал, что серийные номера разные. Их нанесли на лазерном принтере на уже готовые банкноты. Но это только мое предположение. Я пришел к этому выводу, потому что такая технология упрощает процесс изготовления денег и не вредит качеству.
– Что еще скажешь?
– Банкноты отпечатаны не на принтере, а в типографии комбинированным методом. Использована высокая печать. В качестве печатной формы применили цинковые пластины, на которые сфотографированы стодолларовые банкноты. На изображение накладывают специальную краску, которая выплавляется из пластины вместе с канифолью. Затем пластину травят слабым раствором азотной кислоты. Кислота выедает места, не покрытые краской. В итоге мы имеем выпуклый рисунок банкноты. Что-то похожее на гравюру. На пластину накатывают краску, запускают станок. И можно складывать деньги в мешки. Ну, вот раскрыл в общих чертах всю технологию.
– Тогда почему ты пришел к выводу, что эти бабки – поддельные?
– Смотри в лупу, – сказал Маховик. – С левого края внизу есть едва заметное продолговатое пятнышко, различимое только при сильном увеличении. Видишь? Оно отпечаталась на всех твоих четырех банкнотах. А произошло это, потому что на печатную форму попало бумажное микроволокно или пылинка. И краска на это место не накатывается.
– Много ли места нужно, чтобы разместить оборудование для производства фальшивок?
– Метров тридцать – вполне достаточно.
– Городская квартира подойдет?
– Вряд ли, – покачал головой Жора. – Печатный станок почти не шумит, но создает вибрацию. Соседи могут пожаловаться в РЭУ или ментам. Хорошее место – сухой и теплый ангар или уединенный загородный коттедж. Теперь скажи: откуда ты достал эти образцы?
– Пару месяцев назад один человек по фамилии Сульдин предложил мне купить партию таких долларов. Ну, я собирал деньги, то да се… Прошло время. А посредник повесился в собственной бане. Или ему помогли. Не известно. Я хотел бы выйти на изготовителя, вести разговор напрямую. Возможно, я получу скидку.
– Или петлю на шею. По моему мнению, деньги изготовлены за границей.
– Неужели ты не знаешь человека, способного сделать такую работу?
* * *
Маховик вытащил из ящика бумажку и нацарапал на ней три фамилии.
– Якубов, кличка Яша, – Жора зачеркнул фамилию. – Он был первоклассным специалистом, но уже седьмой год парится где-то Магаданом. Ему повесили червонец. И никаких амнистий. Далее Гриша Судаков. Тоже мимо. Судак умер три года назад от передозировки героина. Правда, с тех пор, как он стал накачиваться этой дрянью, Судак превратился в овощ, произрастающий на помойке. Зад себе не мог вытереть без посторонней помощи. И последний кандидат. Артем Гераскин. Три месяца назад он погиб в автомобильной аварии. Я сам ходил на похороны Герасима, нес венок и стоял у гроба. Нелепая случайность. Его «Лексус» выскочил на встречную полосу и столкнулся с «КАМАЗом»… Да, не один я такой везучий.
Маховик вычеркнул из списка последнюю фамилию.
– Вот тебе и все кандидаты, – сказал он. – Других нет.
– Это точно? – Бирюков не мог скрыть разочарования. – Возможно, существует какой-нибудь спец в Питере или другом городе? Человек, которого ты не знаешь?
– Нет такого человека. Иначе я хотя бы слышал о нем краем уха. Говорю тебе: банкноты изготовлены где-то за бугром.
– Послушать тебя, так это очень простая технология.
– На словах все просто. А мастеров нет. Если бы моя рука вдруг взяла и отросла, как хвост у ящерицы… Возможно, я попробовал бы сделать что-то похожее. Но руки у людей не отрастают.
Бирюков сел на старую продавленную софу. Сейчас он ощущал себя человеком, потерпевшим жестокое поражение. Должен был попереть фарт, а он пролетел, как фанера. Впрочем, еще не вечер. Адвокат Пенкин, надо думать, не сидит, сложа руки. Телефонный звонок, стилизованный под мотив песни «Подмосковные вечера», вывел Бирюкова из глубокой задумчивости. Покопавшись в кармане, он достал трубку.
– Але, это ты? – голос Панова звучал весело. – Хорошо слышно? Как самочувствие? Вот и чудненько. Я как раз развязался с делами. Мы можем встретиться хоть сегодня вечером и совершить наш маленький обмен. Твои бабки уже при мне.
– Ничего не получится. Ни сегодня, ни в ближайшее время не смогу уделить тебе ни минуты.