Поначалу обитатели подземных оазисов снаряжали экспедиции на поверхность – на охоту. Охотнички повыбили всю дичь в округе, нарывались на мутантов, а то и вовсе не возвращались: кто погибал, а кто решал обосноваться на поверхности, влившись в общину выживших, и не кормить больше золотопогонных дармоедов-подземников.
В результате убежища одно за другим начинали эвакуироваться. Выглядело это обычно так: толпа смешно одетых людей (мало кто из них знал, что творилось на поверхности, поэтому кто-то надевал химзащиту, а кто-то – оленью доху), крайне бледных и страдающих анемией (спортзалы в убежищах предусмотрены не были) выползали на поверхность, строились колонной и брели в сторону Симферополя. Все без исключения жители убежищ (крымчане называли их «отдыхайками» – мол, пока мы тут парились, они там прохлаждались) считали, что Симфер им поможет, что именно там рай на земле…
Очередная колонна «отдыхаек» пересекла дорогу Поште и Зубочистке ближе к вечеру, когда листоноша стал уже подыскивать место для ночлега.
– Стой! Кто идет?! – окрикнули из колонны, ощетинясь стволами.
– Пошта, – представился тот, подъехав поближе, – листоноша.
С беженцами следовало быть предельно вежливыми – перепуганные, ни черта не соображающие в реальном мире, они могли быть опасными и начинали палить во все стороны по малейшему поводу.
– Кто-кто? – не поняли в колонне.
– Листоноша из клана листонош.
– Опусти ствол, Сан Саныч, – посоветовал кто-то из колонны. – Про листонош я слыхал, они безобидные…
От такой характеристики Пошта саркастически хмыкнул, а Зубочистка пробубнил что-то обиженно, вроде «ну да, безобидные, как же»…
– Куда путь держите, уважаемые? – спросил Пошта.
– В Симферополь, – ответствовали ему.
«Ну да, конечно, – подумал Пошта. – Куда же еще!»
– А сами кто будете? – спросил он из вежливости.
– Убежище номер четырнадцать-бис. Эвакуированы распоряжением номер триста семьдесят восемь штрих десять в связи с окончанием продовольственных запасов.
– Ясно, – покивал Пошта. – На привал становиться планируете?
– А как же…
– Тогда мы с вами переночуем, – решил Пошта. – Вместе оно как-то спокойно. А то я слышал, тут саблезубые собаки шалят…
При слове «саблезубые» «отдыхайки» испуганно примолкли. Пошта на это и рассчитывал: теперь будет им тема
для разговоров у вечернего костра – листоноша будет делиться деталями о флоре и фауне Крыма, а «отдыхайки» наперебой рассказывать страшилки, которыми пичкали друг друга все годы в убежище.
Но самый большой ажиотаж вызвал, конечно, Один. Беженцы один за другим подходили к коню, спрашивали разрешения погладить, гладили, отходили в сторону и зачем-то терли руки об одежду, видимо, боясь подхватить неведомую заразу.
Пошта научил «отдыхаек» правильно разводить костер и вымачивать в соленой воде мясо радиоактивных сусликов, после чего все беженцы собрались вокруг огня, поужинали и начали травить байки.
– А еще, говорят, – бормотал седой старик, прикладываясь к фляжке с горячительным, – что бродит по плоскогорьям Южного Крыма Черный Спелеолог. Заманивает в пещеры, запутывает, гробит людей.
– Все ты путаешь, дед, – возразил ему кто-то из юнцов. – И вовсе не Черный, а Пьяный Спелеолог, а еще он – оборотень: когда баба, а когда мужик.
– Оборотни – это да, – весомо заявил кто-то из дальних рядов, невидимый во тьме. – В Крыму таких много. Днем – вроде человек нормальный, грамотный, умный, а как ночь наступит – все, бегает по Степи, сталкеров жрет, женщин насилует.
– Враки! Не бывает такого!
Пошта знай себе посмеивался, да дергал за веревку Зубочистку, который порывался вступить в диалог и развести лохов на бабло. Тут и о лохах речь зашла:
– А лох – это вообще растение, чтобы вы знали. По земле стелится, кто вступит – не выберется, у него шипы ядовитые, оцарапаешься, в лоха превратишься…
Тут уже заржали все – слишком уж невероятной оказалась байка.
– Все это байки и анекдоты, – степенно начал Сан Саныч, коренастый мужик с седой бородой и шрамом через все лицо. – А расскажу я вам, дети мои, легенду истинную, на реальных фактах основанную.
Пошта затаил дыхание. Собирать фольклор «отдыхаек» не входило в обязанности листонош, но у Пошты подобные легенды всегда вызывали интерес. Что могут напридумывать люди, проведшие полжизни в коробке под землей, а потом вылезшие в реальный, но абсолютно незнакомый мир? Под какие шаблоны подгонят они все непонятное, непостижимое, новое, ранее не виденное? Как обзовут мутанта? За кого примут сталкера? Как преодолеют пропасть временную и культурную, отделяющую их от реального мира?
– Где-то в этих самых краях, – начал Сан Саныч, как и всякий уважающий себя боян, неторопливо и солидно, – обитает странное существо. Никто его не видел вблизи – а те, кто видел, уже никому ничего не расскажут. Появляется оно по ночам и только когда нет луны. Вот как раз в такую ночь, как сегодня…
Все настороженно притихли. Пошта мысленно зааплодировал рассказчику.
– Сначала, – нагнетал обстановку Сан Саныч, – человек слышит негромкий рокот. Потом – такое назойливое жужжание, как будто рой пчел вырвался из улья на свободу. А потом – начинается шум, гром, рев и светопреставление. С неба доносится ужасный гул, сверкают зарницы, полыхает пламя – и рассказывали мне, что существо это за раз уничтожало до двух колонн беженцев и более пяти-шести разъездов казаков.
– Знаем мы это существо, – с апломбом юношества заявил кто-то из молодых. – Читали. Змей Горыныч его зовут. Но на всякого Змея о трех головах найдется свой Илья Муромец с бензопилой!
Все опять заржали, но как-то неуверенно: обстановочка не располагала к бурному веселью. Солнце окончательно завалилось за горизонт, на затянутом облаками небе не было ни звездочки, и полная тьма – густая, как чернила, осязаемая тьма – окутала Степь.
– Может, и Змей, – Сан Саныч набил трубочку ароматным табаком, пыхнул, выпустив колечко дыма. – Может, и Горыныч. Только рассказывали мне знающие люди, что зовут это существо – Хозяином Неба. И не дай вам бог оказаться на его пути, когда он летит осматривать свое владение. Те немногие, кто смог издалека разглядеть Хозяина Неба – и остаться в живых, что немаловажно! – рассказывали, что похож он на гигантскую птицу. Мне же сдается, что после Катаклизма эволюция обернулась вспять, и небо Крыма опять бороздят летающие динозавры – птеродактили. Так что гипотеза о Змее Горыныче может быть не так уж далека от истины.
Тишина повисла над лагерем, и только потрескивали поленья в костре.
– Слышите? – спросил кто-то. – Вроде гул.
– Да нет, – отмахнулись от него. – Чего пугаешь-то? Нет никакого гула.
– А я говорю – есть! – настоял первый голос.