— Пардон, мой милый друг, а как вы хотели?
— Я думал, люди начнут читать и обсуждать мою книгу.
— Да, мой друг, вы больны ложными истинами, теперь я это понимаю, и не спаси я вас, сгинули бы.
Магистр прошел по квартире решительным шагом и сказал:
— Отныне будете исполнять мои инструкции, делайте, что вам велят, и мы придем к успеху.
— Хорошо, — сказал Андрей и покорно склонил голову.
— Так-то лучше, заканчивайте книгу и несите ее в издательство Егора Краснова.
— Но… — пытался возразить Андрей.
— Никаких но!
— Я опустошен, — сказал тихо Андрей.
— Хотите увидеть настоящую пустыню?
— Зачем?
— Пустыня — как белый лист, там ничто не ограничивает свободу и ничто не дает ее…
Эти странные перемещения в пространстве с загадочным Магистром пробудили в Андрее жажду жизни. На свете оказалось так много всего, чего он, оказывается, не знал, и мир этот такой огромный, что способен проглотить его со всеми потрохами…
Утром следующего дня Варфоломеева разбудил телефонный звонок:
— Алло, Андрей Валерьевич, это издательство «Феникс», мы с нетерпением ждем вашу книгу, скажите, пожалуйста, сколько времени займет окончание романа?
Андрей теперь уже ничему не удивлялся, но был явно не готов ответить на этот вопрос.
— А скажите, сколько у меня вообще времени, чтобы закончить книгу?
— О, я полагаю, мы бы хотели увидеть весь текст не позднее чем через месяц.
— Хорошо, я принесу в издательство рукопись ровно через тридцать дней.
— Мы благодарим вас, Андрей Валерьевич.
Андрей достал огромную старую кожаную папку своего отца, ту самую, в которой он относил рукопись Краснову. В папке лежала пухлая пачка разнокалиберных листов, от ученической тетрадки до офисного А4, исписанных неровным, нервным почерком. Долго рассматривая записи, пытался привести их в порядок. Из обрывков мыслей, спонтанно записанных на бумаге, единая картина не складывалась, он мучился больше часа и решил переносить мысли с бумаги в компьютер, а потом из них лепить то, что должно было стать романом.
Андрей растворился в работе. Как сложную мозаику, начал он собирать свой роман из обрывков фраз, мыслей и новых чувств. То, что раньше давалось с трудом, теперь превращалось в волшебное полотно, он творил без сна и еды.
Андрей писал круглые сутки. Он провалился в роман, находя в нем новые, неожиданные повороты сюжета. Последнюю неделю он не спал вообще, проваливаясь в сон на час, не более. Над последними страницами он бился больше недели. Окончание романа требовало особых слов, но Андрей никак не мог их найти. В отчаянии он заснул на рабочем столе. Ему приснился сон, впервые за многие месяцы он был безмятежным. Ему снилась Она. Она пришла к нему в его квартиру и смотрела, как он пишет книгу. Ни одного слова, жеста или движения. Она безмолвно наблюдала за тем, как его пальцы в бешеном ритме набирают текст на компьютере. И он чувствовал ее всем телом и душой. Ощущение вселенского, огромного, всепожирающего счастья переполняло его, он растворился в этом состоянии, боясь проснуться.
Но гулкое, бескопромиссное московское утро выдернуло его из счастливого сна. Сон не покидал его, и он помнил его почти досконально. Еще никогда сны так не врезались в память. Обычно они быстро растворялись, оставляя смутные очертания. Но только не сегодня. Ему так захотелось ее увидеть.
Андрей ощутил, как жизнь возвращается к нему, как простые человеческие инстинкты и желания овладевают им. Он испытал физическую боль от невозможности увидеть ее, боль, пронизавшую не только душу, но тело. Он мысленно вызвал Магистра и упал от истощения.
Когда он очнулся, Магистр сидел в кресле с бокалом вина и загадочной улыбкой.
— Мой друг, у вас не больше часа.
— Не больше часа? — недоуменно спросил Андрей. — Не больше часа для чего?
— Для встречи с Ней.
Андрей, начинавший привыкать к чудесам, даже не пытался выяснить, почему Она идет к нему и кто си рассказал, как его найти. Он уже понимал, что такие вещи для Магистра были пустяком. Теперь его больше всего волновал собственный вид и вид его квартиры.
Андрей открыл шкаф и с удивлением обнаружил там темно-коричневый двубортный костюм. В спешке примерил. То, что он увидел в зеркале, ему понравилось. Он давно не носил костюм, просто потому, что его некуда было надевать. Впервые за долгие годы он ощутил чувство уверенности в себе, чувство превосходства над жизненными обстоятельствами, которые раздавливают обычного человека раз и навсегда.
И это чувство возникло в нем не на пустом месте. Его книга понадобилась каким-то могучим силам. Значит, и его жизнь теперь чего-то стоит. «Забавно», — подумал Андрей. Раньше он бы сказал: «Моя жизнь обретает смысл», теперь он подумал: «Моя жизнь чего-то стоит», как раз в духе времени и напутствий Краснова. Простые чувства и инстинкты начали пробуждаться в нем. Он так остро почувствовал потребность любить, что одиночество вызвало у него животное отвращение.
Как он мог жить один, как можно было потерять свою любовь и не пытаться ее вернуть. Одиночество — это преступление человека против себя самого. Андрей был поражен своими откровениями. Он становился другим человеком, но, как это ни странно, он становился ближе к себе. У него было ощущение, что он наконец становится именно самим собой. Именно тем, кем он и должен был стать. Чувства и желание перевернуть весь мир начали расцветать в нем с чудовищной силой.
Его мысли прервал Магистр, голос которого он услышал:
— Итак, Она у порога, открывай двери.
Андрей мигом оказался около двери и распахнул ее в тот момент, когда Она поднималась на последнюю ступеньку. Их взгляды встретились так, как горизонт Земли встречается с краем моря. Андрей ощутил себя океаном, огромным и бурным, способным на все в этом мире. Она ничего не сказала, но глаза, ее глаза… Это так бывает — счастье, вымученное горем. Он сразу понял, что ничего говорить не надо. «Это любовь с первого молчания», — подумал он про себя.
Утром Андрей проснулся от теплого дыхания. Он открыл глаза и увидел ЕЕ, спящую на его руке. Рука затекла, и он ее уже почти не чувствовал, но, как всякий влюбленный, боялся пошелохнуться. Он думал, что после стольких лет разлуки, нужно будет что-то говорить, объяснять, просить прощения и прощать самому, а, оказывается, ничего этого не нужно.
Андрей долго рассматривал ее лицо. Они не виделись тринадцать лет. Он целовал ее тихо, боясь Разбудить, покрывая поцелуями голову, шею, волосы. Вдруг его пронизал страх — она проснется, Увидит все в утреннем свете и вернется к мужу. Не Успела эта мысль пронестись у него в голове, как он не поверил собственным ушам, услышав:
— Не бойся, мой милый, я остаюсь с тобой…
9