— Слушайте, вы ведь договариваетесь со мной не о ремонте квартиры. — Вадим чувствовал себя сбитым с толку, совершенно замороченным. Даже человеческих слов не находилось, чтобы продолжать этот бредовый спектакль. — Вы заставляете меня взять на душу загубленную человеческую жизнь. Знаете что… Пошлите на вокзал машину, пусть снимут с поезда другого пассажира. Первого попавшегося. Возможно, он согласится на ваше заманчивое предложение.
— Уж больно ты разборчивый, — вздохнул Суслин. — Это тебе не нравится, то не подходит. Я человек опытный, даю только дельные советы. Зуев для тебя — просто находка.
— Я отвечаю вам твердо и ясно: я никого пальцем не тронул. Ни вашу аферистку, ни инвалида третьей группы Зуева. И буду стоять на своем. Даже если меня отправят…
— Только не надо этого пафоса, — улыбнулся Суслин. — Отправят его… Когда отправят, будет поздно жопой вертеть.
Вадим давно и твердо усвоил, что московские менты парни шустрые и умеют состряпать дело буквально на пустом месте. Но чтобы так быстро и так грубо… Обобрать загулявшего ханыгу или иногороднего строителя, возвращающегося домой с халтуры, — это понятно. Святое дело. Но взять средь бела дня невинного человека и назначить его убийцей. Собрать все доказательства преступления, не выходя из кабинета, найти свидетеля и даже получить признательные показания. И все это в течение каких-то жалких двух с половиной часов. Нет, такое в голове не укладывается, это выше человеческого понимания. Похоже на страшный сон, хочется ущипнуть себя за кончик носа и проснуться.
Следователь залез в ящик, швырнул на стол три целлофановых пакетика с деньгами. Вадим посмотрел на доллары и помертвел. Перевел взгляд на Суслина и даже не узнал его лица, кожа следователя сделалась серой, как свинец, глаза потемнели.
— Кого ты убил за эти деньги? — тихо спросил Суслин. — Нефедову? При себе у нее была крупная сумма. Деньги пропали.
— Я клянусь вам, — Вадим почувствовал, как на глаза помимо воли наворачиваются слезы, — клянусь, что я…
— Кого ты убил?
Суслин подскочил со стула. Короткий замах. В следующее мгновение кулак врезался в лицо Вадика, он почувствовал, что пол ушел из-под ног, стул опрокинулся. Через минуту Вадик оказался возле батареи парового отопления в углу кабинета. Голова кружилась, его тошнило от вкуса крови и от животного страха, раздиравшего душу.
— Кого ты убил? — орал Суслин, склонившись над задержанным. — Отвечай, мразь. Кого ты грохнул? Когда и где?
Дважды следователь пнул Вадика носком ботинка в бедро и колено. А потом въехал ногой в живот.
— Дайте слово сказать! Послушайте меня минуту!
Спиной Вадик прижался к батарее, закрыл лицо руками. Следователь опустил занесенную для удара руку, отступил на шаг.
— Мы делали ремонт на квартире одного бандита, — Вадик всхлипнул. — Я нашел эти деньги в тайнике. Решил их прикарманить, а заодно прихватить с собой еще что-нибудь из вещей. Стал рыться в шкафах, потом на антресолях. Там висел замок, но я его сбил молотком. А там, на этих антресолях, чего только нет… Три пистолета, патроны, карабин, оптика к нему, несколько наборов отмычек, автомобильные номера, микросхемы… Господи, вот вам готовый кандидат. Берите его и мотайте срок на полную катушку.
— Вставай, — скомандовал Суслин. — Да не трясись ты! Не трону. Садись на стул. Что за стволы ты нашел?
— Два пистолета Макарова и один какой-то иностранный. Патроны. И несколько снаряженных обойм.
— Ключи от квартиры у тебя?
— Бросил в почтовый ящик, когда уходил, — не поднимаясь с пола, ответил Вадик.
Он снизу вверх глядел на следователя, еще не веря в свое чудесное спасение. Суслин сел за стол, положил перед собой чистый лист бумаги.
— Адрес? — спросил он. — Вставай, я сказал, придурок хренов. Отвечай на вопрос. Ну, живо.
К полудню трактор на гусеничном ходу дотащил бумер до двора Собачихи. Тачку поставили за дом, подальше от любопытных глаз. Костян протянул деду трактористу мятую купюру, но тот испуганно замахал руками.
— Не, не, много, — дед тряс головой, поглядывая то на разбитую физиономию Кота, то на денежку в его руке. — Много. Могу нажраться.
— Так у меня меньше нету.
Дед долго качал головой, наконец, не снимая меховой рукавицы, взял деньги. И подвел грустный итог своим размышлениям.
— Придется нажраться. Понятно?
— Понятно, — кивнул Кот.
Повернувшись, дед, подгоняемый похмельной жаждой, быстро дошагал до трактора, ловко забрался в кабину. Заложив крутой поворот, выехал на улицу. Магазин в деревне открывался в полдень, а дешевую водку завезли как раз накануне. Костяк проводил трактор взглядом, улыбнулся и узкой тропинкой дошагал до дома. В сенях Килла, присев на корточки, скреб ножом мелкие картофелины. Он курил, роняя пепел в кастрюлю. Рама, усмехаясь, стоял над ним, наблюдая за ходом творческого процесса.
— Леха, ты чего это, дежурным заделался? — спросил Кот.
— Да эта сказала, что картошки наварит, если я почищу. Жрать хочется, блин, аж живот сводит.
— Димон как? — спросил Кот.
— Да она говорит, что все нормально, а в дом не пускает, — пожаловался Килла. — Стонет он все время. Хреново ему. Собачиха травы какие-то заваривает. Воняет — караул.
Дверь в комнату открылась, в сени вышла хозяйка.
— Когда вы поуспокоитесь? — спросила Собачиха. — Чем вашего друга задели? Отверткой, что ли?
— Нет, бабка, — помотал головой Килла. — На арматурину он напоролся. Чисто случайно.
— Угу. Я дура, по-твоему, круглая?
— Ну, как он? — спросил Кот.
— Счастье, что ни желудок, ни кишечник ему не пропороли. Начался бы перитонит, заражение. Тогда никакие мои травы не помогли бы. Повезло ему, отвертку в бок воткнули. Крови потерял много, а так ничего. Выкарабкается, потому что молодой.
Она посмотрела на Кота и Раму таким взглядом, что мурашки по спине побежали. Теперь понятно, почему тот ночной водила, перевозивший на «скорой» капусту, упорно отказывался показывать сюда дорогу. Такая старуха одним взглядом человека в гроб вгонит.
— Поубивают вас когда-нибудь всех, — выдала свой мрачный прогноз Собачиха. — Поубивают ни за что.
— Не мы такие, — ответил Рама. — Жизнь такая.
Собачиха не слушала.
— И машина у вас страшная. Катафалка какая-то.
Она хотела уйти обратно в комнату, но тут в сени со двора вошла девица лет двадцати. Голубые глазищи, короткая дубленка распахнута, на груди, туго обтянутой кофточкой, светлая коса. Рама неожиданно закашлялся, отступил назад. Костян хотел присвистнуть, но в последний момент передумал. Килла перестал чистить картошку, воткнул нож в половицу. Собачиха обняла девку за плечи, повела в кухню.