— Давненько не виделись, Бруки, — произнес в окно Ромстед. Он никогда не называл его Бруки. — Помнишь ту резню в barrio [23] на озере Титикака? — Кэррол был единственным человеком, кому он рассказывал эту историю.
— Когда они прислали нам Ромиреса в двух ящиках вместе со скатанным пончо? — подхватил Брукс. — Разве такое забывается? — Так, все в порядке, он готов. Кэррол поднял крышку багажника. Конечно, он видел снимки и знал, для чего предназначался стальной ящик…
И тут Ромстед заговорил прямо в подслушивающее устройство.
— Чем ты их наполнил? — спросил он. — Термитом или кислотой?
— Кислотой, — тут же сообразил, что ответить, Брукс. — Слишком уж муторно возиться с зажигательным устройством для термита.
— Азотной? — поинтересовался Ромстед, подмигивая Бруксу в зеркало.
— Серной. — Брукс осторожно, словно в чемодане лежали яйца, положил его на место. — В каждом чемодане по две литровых фляжки с глубокой насечкой бок о бок лежат. Если он взорвет все это, то получит два миллиона долларов в виде чудненькой зеленой слизи.
— С пузырьками, — добавил Ромстед. — Не торопись укладывать второй чемодан. На этой гряде засел снайпер. Я дал маху, сразу не сообразил что к чему. Его ружье пристреляно на двести ярдов, но мне удалось увеличить расстояние где-то до восьмисот — девятисот ярдов, однако он виртуоз. Он не станет стрелять, пока ты не закроешь багажник, поэтому как только его захлопнешь, бросайся на землю по эту сторону машины; я дам задний ход и прикрою тебя, чтобы ты мог добраться до своего грузовика.
— Нет. — Брукс покачал головой. — Тогда он взорвет все к чертям собачьим. Чтобы достать меня. Он это сделает, стоит мне двинуться к шоссе.
— Вряд ли, — возразил Ромстед. Брукс поднял второй чемодан. Потом не торопясь, словно времени у него целая вечность, закрыл крышку стального ящика.
— Не слишком уж полагайся на это, — сказал Брукс. Потом резко захлопнул багажник, развернулся и бросился бежать, низко пригнувшись и петляя.
Кэррол явно застал стрелка врасплох, так же как и Ромстеда, поэтому первый выстрел прогремел лишь тогда, когда Брукс отбежал ярдов на двадцать, сразу же вслед за выстрелом, раздавшимся со стороны гряды впереди Кэррола, но в добрых десяти футах от дороги. К тому времени Ромстед подал машину задним ходом, пытаясь прикрыть Брукса. Поднялся еще один фонтанчик пыли, уже на самой дороге, но когда Брукс резко рванул вправо и оказался от него футах в пяти, Ромстед тоже круто взял вправо, но понял, что от него будет мало толку. Брукс бросался с одной стороны дороги на другую, и Ромстед мог случайно наехать на него. Кэрролу оставалось до грузовика уже меньше тридцати ярдов.
Прогремел еще один выстрел, но Ромстед не видел, куда попала пуля; видимо, пролетела над машиной. И тут, не добежав двенадцати — пятнадцати ярдов до пикапа, Брукс упал. Следом раздался звук выстрела. Ромстед выругался и снова подал машину задним ходом, однако Брукс почти тут же вскочил на ноги. Он прихрамывал и держался за левую ногу. В тот момент, когда Кэррол схватился за дверцу, в ней разлетелось стекло. Наконец он забрался в кабину, взревел мотор, пикап в бешеном развороте занесло на неровной дороге, и, резко набирая скорость, он умчался прочь.
Трудно определить, насколько серьезно ранен Брукс. Много ли крови он потерял, как долго продержится, сможет ли добраться до шоссе? На эти вопросы ответа не было. Ромстед с яростью врубил переднюю передачу. Машину бросило вперед. Он вдавил педаль акселератора и услышал визг покрышек. Интересно, собирается ли стрелок заняться теперь им? Если это Центровой, то вполне возможно. Ему известно, как разрядить заряд взрывчатки. Ведь он может забрать деньги прямо здесь, хотя прекрасно знает, что округа наводнена полицией. Ну а Техасец слишком глуп, чтобы на что-то решиться. На скорости шестьдесят миль в час машина почти уперлась в ближний край гряды. Очнувшись от мыслей, Ромстед понял, что Полетт кричит ему, повторяя снова и снова:
— Разве мы не возвращаемся? Бога ради, ответьте, мы не возвращаемся?
— Нет, — ответил он.
И тут треснула форточка бокового стекла со стороны Полетт. Сначала в нем появилось отверстие, а потом оно покрылось диковинным узором, похожим на паутину; осколки стекла полетели внутрь машины. Полетт закричала, судорожно захватывая воздух, потом пригнулась вперед. Когда машина снова двинулась, Ромстед услышал, как вторая пуля ударилась о кузов. Им нельзя возвращаться. В ту самую минуту, как он развернет машину, Кесслер взорвет ее. Кислота кислотой, но ему теперь нечего терять — деньги-то все равно уйдут от него. И Кесслер сделает все, чтобы остаться победителем. Теперь известно, кто он такой, и даже если ему повезет и он скроется, то ФБР отыщет его через несколько дней. Все это так, но пока Ромстед двигался вперед, направляясь в выбранное указанное ему место, Кесслер не станет торопиться со взрывом.
«По крайней мере в течение ближайших нескольких минут, — подумал Ромстед. — Потом они еще раз хорошенько все обдумают». Разве сможет кто-то вот так, впопыхах, взять и уничтожить два миллиона долларов? А раз появилась трещина сомнения, то она будет расти. А он, Ромстед? Он тем временем должен выбраться из машины, пока никто не сообразил, что у него на уме, — ведь им же слышно все, абсолютно все, что он делает. Очень может быть, что все его старания окончатся взрывом, однако наступают моменты, когда неизбежность катастрофы становится слишком вероятной, тогда уже шансом больше или меньше, особого значения не имеет.
Ромстед оглянулся назад. Он больше не видел пикапа, тот взвинтил такой пылевой смерч, что разглядеть, что происходит с машиной, было невозможно. Кажется, погони за Бруксом не было, но и в этом не было полной уверенности, все скрывали клубы пыли, поднятые их машинами. Впереди начиналась пересеченная местность; где-то там цель, к которой стремился Ромстед.
Однако он гнал машину слишком быстро. Глубокая выбоина — и на какое-то мгновение все четыре колеса зависли над землей. Ромстеду показалось, что он парит в вышине и наблюдает за всем с невозмутимостью постороннего; если они не взорвутся и в целости и сохранности спустятся на землю, то ему следует слегка поостыть. Он перевел рычаг и сбавил скорость. Теперь справа от них тянулась скальная гряда с разбросанными по склонам здоровенными валунами и прямо впереди, как раз между двух таких валунов, дорога ныряла в глубокий каньон. Въезжая в него, Ромстед сбросил скорость сначала до тридцати, а потом и до двадцати миль. Кесслер — где бы он ни засел — теперь не видел их, но по-прежнему мог слышать.
С обеих сторон склоны постепенно сближались и становились все круче. И тут Ромстед увидел, то, что искал. Вдоль подножия склона с левой стороны дороги лежало несколько огромных валунов размером с машину. Видимо, они сползли вниз во время сильного обвала, причудливо нагромоздившись внизу. По форме один из них вполне годился для задуманного. Дав задний ход, Ромстед отъехал на несколько ярдов и остановился рядом с этим валуном. С этой стороны камень почти вертикально уходил вверх, а небольшой выступ на его поверхности должен был помочь делу. Высунувшись в окно, Ромстед посмотрел на дверцу машины.