Темно синий седан «Рено Лагуна» остановился впритирку к бордюрному камню, отделяющему мостовую от тротуара. Мила Гресс выпорхнула из машины, как птичка из клетки, через мгновение исчезла за дверью подъезда. Два мужчины с непокрытыми головами, в плащах темного цвета, едва поспевали за хозяйкой. Колчин посмотрел на часы, следя за секундной стрелкой, по этой дамочке можно время проверять: Мила поднялась в свою квартиру ровно в полдень.
День выдался сумрачным, над городом висела серая дождливая мгла, мелкая изморозь сеялась на землю. Колчин сидел в грузовом отсеке фургона, припаркованного возле парикмахерской «Локон», через стекла бинокля наблюдал за знакомыми окнами на пятом этаже. Взлетели вверх жалюзи, загорелся тусклый светильник на кухне, через минуту осветилось большое окно гостиной комнаты. Тут же чья-то рука задернула плотные зеленые шторы.
– Ну, вот я тебя и дождался, – сказал Колчин вслух, обращаясь к самому себе. – Скоро мы увидимся.
Он положил бинокль на столик, хотел пересесть в другое кресло, но посмотрел себе под ноги и передумал. Между сиденьями лежал продолговатый мешок из черного пластика на «молнии». Женский труп, который Донцов выкупил по сходной цене у санитара морга Кунца, вчера поздним вечером перегрузили из багажника «БМВ» в фургон. Здесь, в тепле, труп пролежал всю ночь и, кажется, уже начинал попахивать. Колчин не испытывал моральных страданий от такого соседства. Но передвигаться по тесному грузовому отсеку стало неудобно, он все время натыкался на черный мешок, спотыкался об него, тщательно выбирал свободное место на полу, куда поставить ногу.
Вытащив из кармана трубку мобильного телефона, Колчин набрал номер.
– Нам сегодня везет, – сказал он. – Она уже здесь.
– Поздравляю, – ответил Донцов. – Через полчаса я выезжаю. Когда буду на месте, позвоню. Желаю удачи.
– Тебе того же.
Колчин раскрыл пакет с бутербродами, выбрал тот, что колбасой. Выдавил горчицу из пластмассовой бутылочки, поленился достать нож, размазал горчицу пальцем. Теперь нужно набраться терпения и ждать. В фургоне есть все необходимое, чтобы скрасить томительные часы и минуты: радио, бутерброды, газировка и даже труп неизвестной женщины в пластиковом мешке. За отсутствием иных собеседников можно поговорить с трупом. Вслух изложить свои оригинальные мысли или свежие наблюдения. Но оригинальных мыслей не ожидалось. Поэтому Колчин просто жевал бутерброд, глядел на подъезд дома и барабанил пальцами по столику.
Когда был съеден второй бутерброд, из парадного вышел один из тех молодых людей, что сопровождали Милу в поездке, сел на водительское место, отогнал машину за угол и вернулся назад.
– Он входит в подъезд, – сказал Колчин то ли самому себе, то ли мертвой женщине. – Ну, и пускай себе входит.
Колчин открутил крышечку от бутылки лимонада, напиток вспенился, запахло содой и какой-то химией. Колчин стал посасывать из горлышка теплую сладкую воду.
Донцов вышел из квартиры неподалеку от Национального музея, пешком дотопал до платной стоянки, где оставил машину. Сел за руль и, пока прогревался двигатель, разложил на коленях карту автомобильных дорог Праги и ее предместий. На карте черным фломастером был вычерчен маршрут, по которому Мила Гресс должна двигаться к своему загородному дому. Донцов убрал карту в бардачок, подъехав к воротам. Он сунул деньги в ладонь охранника, вырулил на улицу.
Проехав двадцать восемь километров по скоростному шоссе, Донцов свернул на дорогу, ведущую к городку Табор. Через четверть часа он остановил «ВМВ» у придорожного кафе «Золотой рог». Донцов никуда не опаздывал, поэтому решил заправиться под завязку. Он выбрал столик у окна, долго читал меню, упакованное в красную папку с золотыми вензельками. После долгих раздумий заказал свиное колено, огромный кусок мяса с костью, сдобренный овощами и картофелем фри. А в дополнение большую кружку темного «Гамбринуса» и кусок вишневого пирога.
Обед занял почти полтора часа. Донцов расплатился, купил внизу свежую газету, сел за руль. Проехав еще десять километров, свернул на узкую, в две полосы дорогу, лишенную разметки, тихо покатил дальше. Встречных машин здесь не попадалось. Вдоль дороги темнели ряды корявых тополей с подстриженными кронами, до горизонта, сколько хватало глаза, расстелились вспаханные поля, еще хранившие в своих глубинах тепло навсегда ушедшего лета. Донцов съехал на обочину, остановил машину, не доехав десяти метров до километрового столбика.
Он позвонил Колчину, сообщил, где находится. Затем включил радио, развернул газету. Под бодрую музыку на одном дыхании прочитал скучную занудливую передовицу.
Мила Гресс вышла из парадного в два часа дня, заняла заднее сидение «Рено» и отправилась за покупками. Вернулась обратно в четыре с минутами. Охранники несли за своей дамой несколько сумок, по виду не слишком тяжелых. В четыре тридцать подъехал пикап с эмблемой ресторана «Новый свет»: Лев держит в передних лапах то ли глобус, то ли футбольный мяч. Это привезли заказанный еще утром обед. В пять вечера Колчин с удивлением обнаружил, что бутерброды подошли к концу, иссякла и газировка. Правда, осталась упаковка бутылочного пива. Но пиво сейчас не ко времени. Вскоре прорезался острый, какой-то нечеловеческий аппетит, который всегда появлялся у Колчина перед важным делом.
Конечно, можно добежать до пирожковой «Синий павлин» на углу, там пополнить запасы еды. Это займет четверть часа или около того. Но где гарантия, что Мила сегодня не откажется от послеобеденного отдыха? Возможно, она отложит примерку тряпок до вечера, немедленно спустится вниз, направится за город. А Колчин тем временем будет топтаться возле кассы в пирожковой. Колчин сказал себе, что надо потерпеть, но аппетит сделался еще злее.
Мила, одетая по-новому, в длинный плащ и шляпку с узкими полями, появилась из подъезда в пять тридцать три. Уселась на заднем сидении, за водителем. Телохранитель уложил в багажник сумки и свертки. «Рено» плавно тронулся с места, остановился на ближнем перекрестке, свернул в переулок.
Колчин спрятал бинокль под сиденьем, набрал телефонный номер.
– Они только что сели в тачку и выехали, – сказал он.
– Отлично, – облегченно вздохнул Донцов. – А то я тут совсем заржавел в одиночестве. Просто подыхаю от скуки на этом проселке.
– Можно подумать я тут с девочками развлекаюсь, – Колчин покосился на труп в черном мешке и нажал кнопку отбоя.
Он надул бумажный пакет из-под бутербродов и хлопнул по нему ладонью. Пакет разорвался, как граната, вместо осколков по сторонам разлетелись хлебные объедки и колбасные шкурки. Колчин смял бумагу и бросил под сиденье. В очередной раз, споткнувшись о женщину в мешке, выбрался из грузового отсека, запер заднюю дверь. Через минуту фургон тронулся с места, поехал следом за машиной Милы Гресс. Колчин не пытался сесть на хвост «Рено», в этом не было никакой нужды.
Он соблюдал скоростной режим, тормозил на всех перекрестках, пропуская пешеходов, как заведено в Праге. Торопиться не надо. Не придумать ничего хуже: охранники Милы замечают преследование и принимают ответные меры.