Джейн вскрикнула и упала на землю. Радченко растянулся рядом. Минуту он не шевелился, только прерывисто дышал, потом встал на карачки и ладонью похлопал Джейн по щеке. Она открыла глаза, посмотрела на него снизу вверх и сказала:
– Я не смогу идти дальше.
– Сможешь.
– Не смогу, – прошептала Джейн. – Я не могу. Это точно. Иди ты. Пока у тебя есть хоть один шанс из сотни – иди.
Капитан Урузбеков ждал мгновения, когда можно будет сделать прицельный выстрел и кончить ветеринара. Но пока картинка, что он видел, ему не нравилась. Ветеринар встал на карачки и что-то говорит подруге. Они на одной линии огня, одним выстрелом можно сразу двоих прикончить. Но из-за такого пустяка не хочется ссориться с Исмаилом и его людьми. Урузбеков прищурил левый глаз и стал ждать, когда ветеринар поднимется на ноги и снова станет хорошей мишенью.
Дима смотрел на Джейн, решая, что делать дальше. Он чувствовал, как ноют усталые ноги, как болят слева ребра – результат неудачного падения на склоне горы.
– Ты еще здесь? – открыв глаза, спросила Джейн.
Радченко покашлял в ответ, облизал губы сухим языком и поинтересовался:
– Сколько ты весишь?
Летчики, устроившись на земле рядом с вертушкой, досматривали последний акт драмы и обменивались репликами.
– Зацепило девчонку, – сказал Акил Акилов.
– Нет, парня зацепило, – не согласился штурман. – Эх, жаль!
– Жаль, – кивнул командир вертолета. – Очень жаль, что все так быстро кончилось. Пук – и готово. И уже лежат. Даже не помучились. Ладно, иди и запускай двигатели. Надо, чтобы прогрелись.
– Но я… Может, еще…
– Выполнять команду, – свел брови Акилов, – живо!
Шерали, забравшись в кабину, запустил двигатели. Посидел в кресле, потом вышел в салон проверить, все ли оборудование взяли с собой, после чего вылез из вертолета.
Он наблюдал, как винты начинают вращаться, как дребезжит плохо прикрученная решетка воздухозаборника. Напоследок Шерали бросил взгляд на равнину и ближний склон горы и увидел теперь уже без бинокля, что мужчина направляется к вертолету. Идет тяжело, медленно переставляя ноги, потому что тащит на плечах женщину. До вертолета оставалась всего сотня метров.
Акил Акилов лежал на куске брезента и внимательно наблюдал за незнакомцем. Шерали присел рядом и спросил:
– Он идет к нам. Кажется, пора вылетать, а?
– Испугался? – усмехнулся Акилов. – Если тот мужик дойдет до вертолета без остановки и не упадет, я ставлю два пузыря водки.
– Принимается. – Шерали лег рядом. – Два пузыря, что не дойдет. Он на ногах-то стоять не может, потому что они заплетаются. Смотри, как он идет. Восьмерками.
В бинокль летчики увидели, что люди на склоне горы, остановившиеся несколько минут назад, снова начали спускаться вниз. Они шли гуськом, видно, очень спешили, наверстывая упущенное время. Вперед вырвался капитан Урузбеков. Только что он не сумел подстрелить ветеринара. А тот взвалил на плечи женщину и, прикрываясь ею, шатаясь, как тростинка на ветру, побрел дальше. Значит, стрелять нельзя.
Когда закончился спуск, Урузбеков оставался спокоен; он знал, что беглецам деваться некуда, только удивлялся в душе упорству и бесконечной животной тупости этого ветеринара. У него земля горит под ногами, жизни осталось на пять минут, а он прется куда-то, будто на краю равнины его ждет спасение.
– Не люблю тупых ослов, – сплюнул под ноги Урузбеков. Ветер унес его слова.
Акилов понял, что выиграл пари. Ему захотелось пожать руку Диме Радченко, когда тот остановился у вертолета, опустил женщину на землю и что-то сказал. Но командир вертушки не разобрал слов из-за шума двигателя.
– Ты молодец! – прокричал Акилов. – Это за вами погоня?
Радченко не ответил, он показал пальцем на Джейн и крикнул.
– Заносите ее в вертолет!
Акилову показалось, что он ослышался. Он спросил оборванца, чего ему надо, но на этот раз слов командира не услышал Дима. А командир увидел пистолетный ствол, направленный ему в грудь.
– Грузите ее! – орал Радченко, тыкая командира стволом пистолета. – Живо! Ну, хрен ли ты вылупился?
Шерали стоял чуть в стороне и переводил взгляд с незнакомца на командира, а потом на карабин, лежавший на земле рядом с кострищем.
– Ну, ты чего, не слышал? – закричал на штурмана Акилов. – Женщина ранена. Бери ее под плечи…
Через минуту Джейн лежала в салоне вертолета на пустых мешках из-под картошки, штурман и командир вертушки заняли место в кабине. Радченко, прихватив карабин, тоже залез в салон. Он еще не захлопнул дверь, когда ударили первые выстрелы. Пули пробили дюраль в двух местах, третья пуля прошла через иллюминатор, еще пара ударила куда-то ниже, задев стойку переднего шасси. Радченко шагнул в кабину, приставил пистолет к затылку командира.
– Я не могу взлететь! – крикнул пилот. – Нас расстреляют в воздухе. Нам не выбраться.
– Взлетай! – заорал Радченко. – Иначе пришью, а он сядет на твое место, – и показал стволом пистолета на штурмана. Свободной рукой сграбастал командира за ворот форменной куртки и с силой тряхнул. – Поднимай машину, гад!..
Двигатели заработали громче, вертушка задрожала, готовая то ли взлететь, то ли развалиться на куски. Новые выстрелы ударили по борту, пули разорвали обшивку в нескольких местах. Радченко вывалился из кабины пилотов, упал на пол салона, подтянул к себе карабин и прижал глаз к резиновой гармошке оптического прицела.
Он видел высокого мужика в жилетке на голое тело, покрытое татуировками. Человек взмахнул карабином, что-то закричал и прицелился в вертолет. Радченко срезал его выстрелом в грудь. Второй боец присел на колено, готовясь прицелиться и выпустить в вертолет автоматную очередь. Дима выстрелил дважды – и оба раза попал. Человек схватился руками за окровавленное лицо и рухнул на землю.
К вертушке бежали еще трое бойцов с автоматами наперевес. Впереди несся капитан Урузбеков. Он остановился, чтобы перезарядить автомат, вытащил и бросил на землю расстрелянный магазин, вставил на его место снаряженный, передернул затвор. Радченко увидел, как прицельные нити оптического прицела сошлись на груди Урузбекова, и, не мешкая, нажал на спусковой крючок.
Капитан выронил автомат, взмахнул руками и опустился наколени. Нити прицела сошлись на лице Урузбекова, искаженном страхом и болью, и Дима снова плавно надавил на спусковой крючок. Пуля вошла под левой бровью, пробила лоб и сломала затылочную кость. Физиономия капитана пропала из вида.
Вертолет заревел, завибрировал сильнее, и наконец колеса оторвались от земли. Радченко захлопнул дверь, отбросил в сторону карабин и подполз к Джейн. Она лежала на мешках, часто моргая, смотрела на него и, кажется, ничего не понимала.
– Мы оторвались! – прокричал Дима. – Все кончено, слышишь?!