Сьюзен невольно залюбовалась этой картиной. Мужчина и ребенок, удивительно похожие друг на друга, играют с собакой под лучами яркого летнего солнца. Сьюзен почувствовала, что ее губы растягиваются в улыбке. Может, Филип все же прав и нужно научиться радоваться простым вещам?
Когда Сьюзен подъехала к ним, очарование момента исчезло без следа — Сьюзен увидела, что именно держит в своей отвратительной слюнявой пасти пес. Это была книжка, которую Сьюзен недавно читала Эмери в машине и над которой издевался Филип!
— Привет! — как ни в чем не бывало воскликнул Филип. — Как прошло ваше небольшое приключение?
— Я чуть было не погибла, — мрачно ответила Сьюзен, — едва не попала в аварию.
Филип испуганно осмотрел Сьюзен с головы до ног, желая удостовериться, цела ли она.
— С вами все в порядке, Сьюзен? — озабоченно сдвинув брови, поинтересовался он. — Вы не ушиблись?
Сьюзен вновь почувствовала, как ее охватывает знакомый трепет — Филип так внимательно, так пристально смотрел на нее! В глазах живое участие и беспокойство. На машину он даже не взглянул. Сьюзен отчаянно хотелось сделать какую-нибудь очередную глупость — расплакаться, сказать, что очень испугалась, даже сочинить, что ушиблась — только чтобы он продолжал вот так смотреть на нее. Но Сьюзен, памятуя о недавно принятом решении держать себя в руках во что бы то ни стало, сухо ответила:
— Нет, я не пострадала.
Тревога мгновенно ушла из глаз Филипа, и он спросил в своей обычной насмешливой манере:
— Ну и что же это была за авария? — Он сказал это так, словно не поверил ни одному ее слову и в ответ ждет новую порцию вранья о воображаемой аварии с красочными пугающими подробностями.
— Пыталась объехать яму на дороге, — лаконично ответила Сьюзен. — На большой скорости.
— Испугались? — спросил Филип, подходя ближе.
Сьюзен испугалась, что он сможет прочесть в ее глазах, если повнимательнее вглядится в них, — ее уязвимость перед ним. Она боялась, что он сделает сейчас еще один шаг и обнимет ее — этого нельзя было допускать ни в коем случае, ведь, если Сьюзен почувствует его руки на своих плечах, ни о каком контроле над эмоциями не может быть и речи.
— Я не испугалась! — отрезала она, делая два шага назад. — Вы поступили безответственно, свернув на эту проклятую дорогу, а я приложила недостаточно усилий, чтобы остановить вас. Вы что, не понимаете, что это опасно? А если бы пострадал Эмери? Если бы он оказался со мной в машине во время этой аварии?
— Если бы, да кабы, — пробормотал Филип. — У вас богатое воображение, Сьюзен.
— Неужели? — саркастически осведомилась она. — Не вы ли недавно упрекали меня в отсутствии воображения?
— Да вы, я смотрю, вернулись во всеоружии, — съязвил Филип в ответ. — И прическа опять волосок к волоску. Контроль, дисциплина и порядок? Маленькая авария привела вас в чувство?
Неужели на моем лице так легко все прочесть? — с отчаянием подумала Сьюзен.
— Не такая уж и маленькая, — процедила она. — Я бы попросила вас отобрать мою книгу у вашей собаки. Не очень-то педагогично учить ребенка — да и собаку тоже — портить книги.
— Мы с Эмери пытались отнять у него книгу. — Особой сокрушенности в голосе Филипа Сьюзен не уловила. — Но старине Сократу никогда не было так весело.
— Да? — Сьюзен вскинула брови. — Мне казалось, что ваша собака постоянно находится в состоянии веселья. Сократ, ко мне! — громко скомандовала она.
Филип вздрогнул, представив, что примерно так же она вызывает своих учеников к доске.
Пес, игравший с Эмери, неохотно обернулся, услышав свою кличку.
— Ко мне! — строго повторила Сьюзен, повышая голос.
Сократ нерешительно переводил взгляд с Эмери на Сьюзен — ему очень не хотелось расставаться с новым другом.
— Немедленно подойди ко мне!
Послав Эмери прощальный взгляд, пес потрусил к Сьюзен, сжимая изрядно потрепанную книжку в зубах. Он выглядел сейчас самым несчастным псом на свете — грусть в огромных глазах, опущенная голова и поникший хвост.
— Хорошая собачка, — поощрительно сказала Сьюзен.
Но, когда она протянула руку за книгой, в карих глазах Сократа неожиданно появилась хитринка, и он, мотнув головой, отступил, не выпуская книгу из зубов. Сьюзен шагнула к нему, продолжая протягивать руку. Пес отступил еще на один шаг, на его морде появилось выражение блаженства — новая игра!
Сьюзен, чувствуя, что выглядит глупо, отвернулась от пса и не терпящим возражений тоном сказала:
— Эмери, нам пора ехать, — а затем, обернувшись к Филипу, добавила: — Потрудитесь отнять у вашей собаки мою книгу. Немедленно.
— Слушаюсь, мэм. — Филип шутливо отдал ей честь.
Сьюзен взяла Эмери за руку и, не обращая внимания на его протестующие возгласы, повела его к машине. Краем глаза она видела, как Филип поднял ладонь, отдавая Сократу команду сесть. Затем еще одна команда — и книга выпала из пасти собаки на землю.
Филип поднял книгу и, подойдя к машине, протянул ее Сьюзен. Она брезгливо поморщилась — книга была в собачьей слюне. Филип вздохнул, вытер книгу о джинсы и вновь протянул Сьюзен.
— Ничего страшного, она просто слегка влажная. Следов зубов почти не осталось.
— Просто недопустимо поступать так с книгами! — не удержалась Сьюзен. — Я всегда учила Эмери бережно к ним относиться.
— Это прекрасно, — сказал Филип серьезно, но Сьюзен с неудовольствием отметила, что его губы вот-вот растянутся в привычной насмешливой улыбке. — Мне тоже есть чему его поучить.
— Могу себе представить, — бросила Сьюзен, дернув плечом.
— Вы ничему не научите вашего племянника, только читая ему книжки. Вот вы, Сьюзен, вы сами… Прочли за свою жизнь, наверное, сотни книг, но так ничему и не научились.
— Не вам судить об этом!
— Ну почему же не мне. Вы читаете пошлые викторианские романы про любовь, но так ничего о любви и не узнали.
— Кто дал вам право на подобную фамильярность! Вы ничего не знаете о моей жизни!
— Немного знаю. Мне рассказали о ней ваши губы. Уже трижды.
— Замолчите! Вы переходите всякие границы!
— Снова этот ваш высокопарный тон. Сьюзен, я вовсе не хочу оскорбить вас, но то, что у вас мало опыта в общении с мужчинами, просто бросается в глаза. Простите меня, но вы так ведете себя, что ни один мужчина в здравом уме не захочет связываться с вами. Пытаться с вами сблизиться — это все равно что пытаться сблизиться с дикобразом. С какого боку не подойди — всюду иглы.
— Ничего подобного! — воскликнула уязвленная Сьюзен, хотя в глубине души понимала, что он прав.
— Да? Тогда докажите мне обратное.
Сьюзен пристально посмотрела Филипу в глаза. Как же ей хотелось сейчас действительно доказать ему, что он ошибается — подойти к нему, обвить руками его шею и прильнуть к его губам долгим неистовым поцелуем, таким, чтобы он потом на коленях молил о продолжении.