«Пункт четвертый. Мужчина, который считает одиночество проявлением свободы, превращается со временем в высушенное, сморщенное яблоко. Мужчина, отказавшийся от любви, рано старится и подвержен депрессии», — гласила записка. А коробка — Сьюзен звонко рассмеялась — была полна сушеных яблок!
Когда Сьюзен втащила коробку с яблоками в кухню, прикидывая, сколько компота их них можно сварить, снова прозвенел звонок. Сьюзен открыла дверь, вновь ожидая увидеть пустой коридор, но ошиблась.
На пороге сидел Сократ с красным бантом на шее. В зубах он держал очередной конверт. Сьюзен, сдерживая смех, наклонилась и забрала у него письмо. Раз Сократ здесь, значит, и Филип где-то рядом.
Сьюзен присела на корточки, схватила пса за уши и от души поцеловала его прямо в мокрый нос. Сократ не остался в долгу — вывалил из пасти розовый теплый язык и облизал Сьюзен, смывая тщательно наложенный макияж. Сьюзен вновь рассмеялась.
— Заходи, — пригласила она Сократа. — Посмотрим, что еще придумал твой хозяин.
«Пункт пятый. Мужчине, воспитывающему ребенка, следует знать, что общение с собаками — одно из удовольствий, в котором ребенку нельзя отказывать. И женщине тоже».
Сьюзен открыла входную дверь и крикнула:
— Филип Эмери Мастерсон, я знаю — ты здесь! Сократ мне сказал! Выходи, потому что я безумно люблю тебя! Я не могу заставить себя перестать тебя любить!
Это безумие — кричать на весь дом — раньше Сьюзен никогда не позволяла себе такого.
Дверь квартиры напротив открылась, и Филип, улыбаясь, вышел в коридор.
— Я уже думал, что ты никогда не скажешь этого, — произнес он.
У его ног крутился, как заводной, Эмери.
— Мы одна команда, — заявил он Сьюзен. — Сообщники.
— Минни, я полагаю, тоже «сообщница»?
— И не только она.
Из-за спины улыбающегося Филипа выглядывала миссис Тодд — та самая старушка, которую Сократ в их первый приезд едва не сбил с ног. Сейчас миссис Тодд улыбалась, покачивая седой головой, — и эта улыбка волшебным образом преображала ее морщинистое лицо, делая его удивительно добрым.
— Так вот как ты умудрялся так таинственно и бесшумно исчезать, позвонив в дверь… — протянула Сьюзен. — Но, подожди, ты…
— Да, я воспользовался гостеприимством миссис Тодд. Она любезно предоставила нам с Эмери и Сократом комнату, как только я объяснил ей, в чем дело.
— Миссис Тодд, — осторожно сказала Сьюзен. — Вы знаете, что Филип не полицейский, а Сократ — не служебная собака?
— Конечно, милая. Филип все рассказал мне — это так романтично! Я ведь тоже была молодой. А с Сократом мы теперь большие друзья. Правда, песик?
Сократ гавкнул в подтверждение слов миссис Тодд.
— Вы — наша добрая волшебница, миссис Тодд, — сказал Филип.
Старушка от удовольствия зарделась, пробормотала что-то насчет неотложных дел и скрылась в своей квартире.
Филип пересек коридор, подошел к Сьюзен и нежно провел рукой по ее волосам. Сьюзен сияющими глазами посмотрела на него и прижалась щекой к его груди. Он был здесь — надежный, сильный. Любимый.
К ним подбежал Эмери, тоже желающий поучаствовать в радостной встрече. Филип радостно засмеялся, поднял сына одной рукой, другой продолжая обнимать Сьюзен. Малыш обхватил Сьюзен и Филипа за шеи, щекоча их лица своими мягкими волосиками.
— Сьюзен, я люблю тебя, — сказал Филип.
— И я! — крикнул Эмери.
— Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Ты согласна?
— Согласна, — прошептала Сьюзен.
— И я! — крикнул малыш.
И все трое счастливо рассмеялись. Впереди их ждала новая жизнь.