Паз увидел, как ее лицо становится лицом безумной святой, но тут прозвенел дверной звонок.
— Пожалуй, на этом и закончим, — промолвил Паз.
Он направился к двери, отворил ее и увидел рослую, худощавую молодую женщину в облачении ОКХ. Монахиня с высокими скулами, огромными раскосыми глазами и блестящей темной кожей.
— Динка! — воскликнул Паз, в изумлении от того, что «Признания Эммилу Дидерофф» вдруг ожили прямо на его глазах.
— Да, — просто сказала женщина.
Но тут Эммилу с радостным возгласом бросилась ей на шею, они обнялись и защебетали на звонком наречии. Потом последовало знакомство: прибывшая оказалась Мэри Диак — третий номер расчета знаменитой пушки, ныне повзрослевшая и ставшая послушницей. Потом они снова перешли на язык динка. Паз выдержал приличествующую случаю паузу и сказал:
— Ну что ж, Эммилу, счастливо.
— Счастливо. Передайте Лорне мои наилучшие пожелания. И не думайте обо мне плохо.
— Не буду, — пообещал он. — Вы играли теми картами, которые были на руках. Но я коп, или был им, и людское вранье действует мне на нервы.
Он протянул ей руку для традиционного рукопожатия, но она схватила ее обеими ладонями, вонзила в его глаза взгляд своих голубых очей и сказала:
— Помните, в ваших руках жизни людей.
— А что, если я проболтаюсь, вы будете мне мстить?
— Нет, но спокойно спать вам не придется. Вы знаете, что я имею в виду.
Он знал, и его прошиб пот.
Потом две сестры удалились по дорожке, а когда Паз, провожая их взглядом, понял, что на одной платье из шерсти, а на другой из хлопка, его колени подогнулись, и ему пришлось опереться о дверной косяк.
Они сели в черный фургон и уехали.
* * *
— Похоже, мы ее больше не увидим, — сказала Лорна позднее, после их славного воссоединения, когда, проголодавшись, они голышом сидели на кухне. Голый Паз делал омлет, стараясь не забрызгать кипящим маслом причинное место, а потом они устроили веселый ужин в патио, шокируя своим видом птиц.
— Я искренне надеюсь, что нет, — согласился Паз. — Больно уж заковыристая особа. То ли святая, то ли дьяволица — на выбор.
— Думаю, ты уже выбрал. Был случай, она малость просветила меня на эту тему. Даже святым не под силу избавиться от демонов, может быть, к ним демоны особенно цепляются. И вот еще что: не смейся, но, когда я вышла отсюда и отправилась к врачу, у меня совершенно точно была лимфома четвертой стадии, и она сказала, что помолится за меня, а когда я пришла в клинику, болезни у меня больше не было. Я в такие вещи не верю.
— Думаешь, чудо?
— Или медицинская ошибка — на выбор. В определенном смысле я, наверное, буду по ней скучать.
— Как-нибудь переживешь, — заверил ее Паз. — И что бы там ни случилось, это произошло с самым замечательным человеком, лучше не бывает. Уверен, маленькая Дженнифер или Джейсон с моими словами согласятся.
— Маленькая Эми, — сказала Лорна. — В честь моей мамы. Годится?
— Абсолютно. Если на кубинский лад, получится Амелия. А если будет мальчик, как насчет Джез, он же Хесус?
— Это гарантирует, что мой отец снова перестанет со мной разговаривать, хотя выйти замуж за человека без диплома колледжа это уже само по себе означает инициировать с его стороны процесс лишения наследства.
— Ты можешь сказать ему, что я штатный профессор женского факультета.
— Который закрыл свои двери и больше заявлений не принимает.
— Боже, как сурово! Раз так, тебе, как психологу, придется взять на себя ответственность за исправление моего извращенного сознания. Справишься?
— Я могу только попытаться, — ответила Лорна. — Но вернемся к Дженнифер и Джейсону, как ты смотришь на УЗИ? Я имею в виду, ты хочешь узнать пол ребенка заранее?
Паз посмотрел на нее добродушно, но с оттенком печали: ведь бедная женщина и вправду понятия не имеет, с кем связалась.
— Дорогая, в нашей семье нет надобности ни в какой сонографии. Моя матушка мигом назовет тебе пол ребенка, если ты ее спросишь, а может, даже если и не спросишь. Возможно даже, чтобы мы не терзались тут в догадках, она позвонит прямо сейчас.
— «Блюдо креветок», — рассмеялась Лорна. — Старый колдун вуду хочет нагнать на меня страху.
В следующее мгновение смех ее оборвался, потому что зазвонил телефон. Они оба уставились на аппарат на столе. Он звонил и звонил, но ни он, ни она не спешили взять трубку.
Стихи, приписываемые в этом произведении поэтессе Уилле Шафтель, в действительности принадлежат реально существующей поэтессе Джейн Хиршфилд, решительно никогда не имевшей никаких дел с полицией Майами. Они опубликованы в книге «Дарован сахар, дарована соль» и печатаются здесь с разрешения автора.
Народность динка, или, иначе, дженг, действительно проживает в Судане, что же до приведенных в настоящем романе слов и описанных обычаев данного племени, то все это позаимствовано из капитального этнографического труда доктора Фрэнсиса Мадинг Денг, который сам принадлежит к названной этнической группе.
Народ этот на протяжении десятилетий действительно подвергался жесточайшим гонениям со стороны суданских властей, не получая помощи ни от Бога, ни от кого-либо еще. В Судане (хотя, искренне надеюсь, не в указанных мною местах) и вправду имеются запасы нефти, которые, увы, не только не принесли стране процветания, но и стали основной причиной терзающей ее уже тридцать лет чудовищной гражданской войны.