Через тринадцать месяцев умер Ленин. Над гробом товарища Ленина товарищ Сталин произнес клятву: «…Уходя от нас, товарищ Ленин завещал нам укреплять и расширять Союз республик. Клянемся тебе, товарищ Ленин, что мы с честью выполним эту твою заповедь…» Именно эти слова гигантскими буквами было решено вырубить на стенах главного зала. Сам ДС был как бы памятником Ленину. Но это только на первый взгляд. Замысел был несколько иной: Маркс и Энгельс — теоретики-основоположники, им по памятнику у основания Памятники гигантские, но в сравнении со стометровым Лениным — крошечные. А Ленин — практик, Ленин начал теорию претворять в жизнь, он установил счастливую жизнь на одной шестой суши, Ленину за это — соответствующих размеров статуя.
Но главное в ДС — вовсе не Маркс, не Энгельс и даже не Ленин, а — сталинская клятва. Сам монумент символизировал окончательную победу коммунизма на земле и должен был быть зримым выражением выполненной клятвы.
Когда один монарх ставил памятник предшественнику, он возвышал прежде всего сам себя, он украшал свою столицу, он демонстрировал подданным и супостатам свою мощь и свое богатство…
Образ Сталина не присутствовал зримо в статуях и барельефах, но этот храм должен был стать его храмом: Сталин — вершитель Величайшего Дела во всей мировой истории. Товарищ Сталин обещал расширять Союз — вот его клятва на стене, — товарищ Сталин с честью свою клятву выполнил!
Таков был замысел…
Интересно, что один из проектов ДС, представленных на конкурс, имел, если смотреть на здание сверху, очертания границ Советского Союза, какими они были на момент конкурса. Авторов этого проекта весело освистали — они не поняли ни сути задания, ни назначения ДС, ни содержания исторического момента: мы же будем расширяться! Наши границы — весь мир.
На вопрос, почему ДС не был построен, ответить просто: потому, что Сталин не выполнил свою клятву. Потому, что Сталин развязал Вторую мировую войну, но завершил ее практически в тех же границах, в которых ее начал. Он знал, что длительное сосуществование с нормальным обществом невозможно, а победить его не сумел. Результаты Второй мировой войны означали конец коммунизма. Это было историческим поражением. Дальше мог наступить только развал. Рано или поздно. И «победа» в войне означала разгром коммунизма в мировом масштабе.
Последнюю республику не пришлось принимать в состав СССР, потому дворец для этого торжественного акта не потребовался.
x x x
Разница между нами и фашистами заключалась в том, что решение возвести ДС и перестроить Москву как столицу Всемирной Советской Социалистической Республики было принято до того, как Адольф Гитлер обмакнул перо в чернила и написал первую строку своей книги. И еще: Сталин не планировал на своих будущих границах возводить монументы и замки. Будущая Всемирная Советская Социалистическая Республика не должна была иметь никаких границ.
Она замышлялась безграничной.
Уже один факт заключения союза между Германией и Россией означал бы неизбежность будущей войны, исход которой заранее предрешен. Такая война могла бы означать только конец Германии.
Адольф Гитлер. «Майн кампф», глава XIV
1
Любое преступление Сталина во внешней политике, любую мерзость нам объясняли коротко и просто: история нам отпустила слишком мало времени! Надо было выиграть время!
На первый взгляд складно получается: если Советский Союз в июне 1941 года к войне был не готов, то в августе 1939-го — и подавно, потому товарищ Сталин был вынужден дать приказ товарищу Молотову подписать пакт…
И печатает «Военно-исторический журнал» (1990. N 2) статьи под огромными красными заголовками: «Был ли выбор?». Уже из названия следует: не было выбора — Молотов должен был подписать пакт о начале Второй мировой войны, ибо мы были к ней не готовы и надо было оттянуть ее начало… Логика удивительная, но другой наши маршалы-генералы не признают. И выступает Маршал Советского Союза С.Ф.Ахромеев в том же журнале (1991. N4) с огромной статьей. Он идет дальше: пакт Молотова — Риббентропа, развязавший войну, — это не просто вынужденный ход Советского Союза, который позволил выиграть время, но это проявление высшей гуманности и нравственности, каждый, кто имеет наглость усомниться в правильности сталинских действий, тот — аморальный тип: «Договор от 23 августа 1939 года оттянул срок начала войны для СССР почти на два года… При отсутствии такого договора Советский Союз оказался бы вовлеченным в войну в 1939 году в условиях еще более невыгодных, чем в 1941 году… Потому аморально звучат…»
Маршал не одинок. Песня о том, что товарищ Сталин выигрывал время, звенит пятьдесят лет. Мы еще вернемся к вопросу об авторе этой песни. Всяк ее на свой лад поет. Генерал армии А.М.Майоров: «Советский Союз получил почти два года для подготовки к отражению агрессии» (ВИЖ. 1989. N 5. С. 36).
А писатель Иван Фотиевич Стаднюк писал об этом («Правда». 22 июня 1993 г.) с восклицательными знаками: вот, мол, отмочили какой-то там еще один дипломатический трюк и выиграли еще драгоценный месяц!
Если верить «Правде», то Сталин считал германское нападение неизбежным и всяческими маневрами старался его оттянуть: вот выиграли драгоценный месяц, вот еще неделю…
Но не представляет труда развенчать легенды о том, что история нам мало времени отпустила, что товарищ Сталин время выигрывал. Для этого следует только вспомнить, чем Ленин отличался от Гитлера.
2
Германская коммунистическая партия была серьезной политической силой. Но силу свою черпала отнюдь не на судостроительных верфях Гамбурга, не в рабочих, кварталах Берлина, не на сталелитейных заводах Рура. Главные источники силы германских коммунистов находились вовсе не в Германии, а в коммунистической России.
Пока еще идеолог национал-социализма Альфред Розенберг не взялся за перо, чтобы написать книги О неполноценности славян, советские коммунисты уже истребляли этих самых славян миллионами. И уже на бесчисленных лесоповальных лагпунктах отсчитывали бригадиры кубики. И шли миллионы кубиков на экспорт, экспорт давал валюту, валютой питался Военно-промышленный комплекс и Коминтерн — штаб Мировой революции. Самой прожорливой секцией Коминтерна была коммунистическая партия Германии, если, конечно, не считать нашу родную ВКП(б).
Архивы открыты, и каждый любопытствующий может убедиться: источник силы коммунистической партии Германии таился именно на сибирском лесоповале. И на золотодобыче. Несокрушимая экономическая мощь наших концлагерей — вот гранитный фундамент германского коммунизма. Да от Романовых золотые запасы остались. А еще продавали советские товарищи национальное достояние страны, в том числе — церковные ценности и творения великих мастеров Возрождения. Много на этом выручали. Самим хватало и братским партиям перепадало. Ну и — коллективизация. У нашего крестьянина хлеб брали даром и гнали на экспорт. Выручкой питалась партия большевиков и ее младшие сестры во всем мире. А еще на черноморских берегах товарищи советские обратили в свою собственность все, что там было, от царских дворцов до ботанических садов и охотничьих угодий. Коммунисты всего мира слетались туда на дармовые хлеба восстанавливать пошатнувшееся здоровье. И не надо далеко ходить за доказательствами, надо просто прочитать книгу Николая Островского «Как закалялась сталь». Вот так она и закалялась. И именно там, на привольных крымских курортах.