Беда гитлеровской Германии (и наша удача) состояла в том, что серый кардинал Борман правил Германией не в ее интересах, а в своих собственных. «От Бормана снова поступает громадное количество новых предписаний и распоряжений. Он сделал из партийной канцелярии бумажную. Ежедневно он рассылает целую гору писем и документов, которые нынешний воюющий гауляйтер фактически даже не может прочесть. Частично это совершенно бесполезные бумаги, которые невозможно использовать в борьбе. И в партии у нас нет четко разбирающегося во всем и тесно связанного с народом руководства» (И. Геббельс. Запись в дневнике 4 апреля 1945 г.).
«Геббельс заявил, что Гитлер фактически отстранился от проведения внутренней политики. Ею занимается Борман, умело создавая у Гитлера иллюзию, что тот по-прежнему держит все бразды правления в своих руках. Борманом движет только честолюбие, он доктринер и препятствует осуществлению мало-мальски разумных планов» (Шпеер. с. 356).
Борман действительно препятствовал принятию мало-мальски разумных планов. У этого обстоятельства есть несколько объяснений. Среди них и такое: после войны шеф западногерманской разведки генерал Гелен считал и открыто заявлял, что Мартин Борман работал на Сталина. У Гелена были основания выражать свое мнение в крайне категорической форме. К этому следует добавить, что в биографии Мартина Бормана было некое пятнышко, которое он старался не выпячивать. В 1919 году он воевал в Прибалтике против Красной Армии. И попал в плен, в спецлагерь в районе Осташкова. В то время лагерь-монастырь находился в подчинении Региструпра. Это учреждение, сменив несколько вывесок, в настоящее время известно под названием ГРУ. В начале 20-х годов главной задачей Региструпра и его начальника товарища Уншлихта была подготовка коммунистической революции в Германии. В Осташкове Региструпр держал пленных иностранцев. Там будущий заместитель Гитлера по партии мотал срок в 1920 и 1921 годах. Тот, кто с оружием в руках выступал против Красной Армии, подлежал уничтожению. Тем более — иностранец. Но молодого Бормана пожалели. Почему-то. А потом и вовсе отпустили. С миром. Иди в свою Германию, мы тебя прощаем…
Причина проявленного гуманизма мне неизвестна. Любые предположения в данном случае неуместны. Но я уверен в том, что человека с таким пятнышком в Советском Союзе к секретам государственной важности не подпустили бы. А уж если бы подпустили, то держали бы под контролем.
Бормана в Германии не контролировал никто. Наоборот, он сам контролировал Гитлера.
Вот такое у Гитлера было окружение, так он принимал решения и так они выполнялись.
Мы можем еще долго говорить о Сталине и Гитлере. Но всегда сравнение со Сталиным не в пользу Гитлера. Самым же главным остается сравнение результатов их деятельности. Посмотрим, как они завершили войну, и ответим сами себе на вопрос о том, у кого было больше ума и характера.
— 8 -
И еще интересно вот что: как они оценивали друг друга.
Свидетельство Риббентропа:
«Гитлер говорил — в присущей ему манере — о Сталине с большим восхищением.
Он сказал: на этом примере снова видно, какое значение может иметь один человек для целой нации. Любой другой народ после сокрушительных ударов, полученных в 1941-1942 гг., вне всякого сомнения, оказался бы сломленным. Если с Россией этого не случилось, то своей победой русский народ обязан только железной твердости этого человека, несгибаемая воля и героизм которого призвали и привели народ к продолжению сопротивления. Сталин — это именно тот крупный противник, которого он имеет как в мировоззренческом, так и в военном отношении. Если тот когда-нибудь попадет в его руки, он окажет ему все свое уважение и предоставит самый прекрасный замок во всей Германии. Но на свободу, добавил Гитлер, он такого противника уже никогда не выпустит. Создание Красной Армии — грандиозное дело, а сам Сталин, без сомнения, — историческая личность совершенно огромного масштаба» (Между Лондоном и Москвой. с. 198).
Существует много других свидетельств гитлеровского восхищения Сталиным. Эти оценки Сталина звучат еще более звонко на фоне презрения к Черчиллю и Рузвельту.
Снова обратимся к «Застольным разговорам». Вот некоторые оценки Гитлером своих противников, зафиксированные на коротком отрезке времени.
23 марта 1942 года: «Рузвельт — душевнобольной».
27 марта 1942 года: «Слабовольная скотина Черчилль, которая полдня пьянствует».
17 мая 1942 года: «Американские политики в окружении Рузвельта сплошь дураки набитые».
29 мая 1942 года: «Сталина Гитлер считает гением и открыто восхищается им».
21 июля 1942 года: «Гениальный Сталин».
22 июля 1942 года: «К Сталину, безусловно, тоже нужно относиться с должным уважением. В своем роде он просто гениальный тип».
27 июля 1942 года: «Если Черчилль шакал, то Сталин тигр».
Гитлер напал на глупого и трусливого (как он сначала полагал) Сталина. По гитлеровским расчетам, сталинская империя должна была рухнуть как карточный домик. Гитлер именно так и выражался. И вдруг Гитлер сообразил, что не на того нарвался. Понимание сталинской силы пришло к Гитлеру слишком поздно.
Если Гитлер перед нападением не рассмотрел в своем противнике ум, волю и силу, значит, грош цена гитлеровской гениальности.
Как же относился Сталин к Гитлеру, как его характеризовал? Нам об этом практически ничего не известно. Молчаливый Сталин унес свою оценку Гитлера в могилу. Не поделившись. Сразу после подписания пакта Риббентропом и Молотовым Сталин предложил тост за Гитлера. Из этого некоторые делают вывод, о сталинской наивности и доверчивости, забывая при этом, что стоило очарованному Риббентропу ступить за порог, как Сталин (чего с ним никогда не бывало) пустился в пляс с криками: «Обманул! Обманул Гитлера!» Так что пил Сталин за здоровье Гитлера вовсе не от чистого сердца.
Скорее всего Сталин относился к Гитлеру так, как он относился к народному комиссару внутренних дел СССР генеральному комиссару государственной безопасности Ежову Николаю Ивановичу. Пока Ежов громил сталинских врагов, Сталин пил за его здоровье, подносил Ежову подарки, награждал орденами, выдумывал для него звания и должности. Но вот Ежов свою функцию выполнил, и Сталин раздавил его ногтем, как кровавого клопа, явно ничего, кроме омерзения, не испытывая при этом.
Гитлер в Европе делал для Сталина ту же работу, что и Ежов внутри страны, — уничтожал врагов и расчищал дорогу для сталинского триумфа. По выполнении этой задачи Гитлера ждала участь Ежова (Ягоды, Бухарина, Зиновьева, Каменева, Кирова, Тухачевского, Троцкого и других) и соответствующее отношение.
Во всяком случае, Сталин Гитлера гением не считал.
Во главе Германии стоял человек, который обладал выдающейся, непревзойденной болтливостью. Он не умел хранить государственные и военные тайны. Он не умел слушать других. Он не знал и не понимал складывающейся обстановки, не умел и не хотел ее оценивать. Он принимал решения, которые не соответствовали сложившейся ситуации. Он не контролировал выполнения своих распоряжений и не имел никакого механизма контроля.