Молотов должен был бы сказать: вранье, нет никакого сосредоточения! Но он этого не сказал. Нота германского министерства иностранных дел Правительству СССР и три приложения к ней ни Молотовым тогда и вообще НИКЕМ НИКОГДА не были опровергнуты.
И опровергнуть германские претензии нечем.
Советская разведка действительно вела активную разведывательную и подрывную работу против Германии и ее союзников. Теперь мы этого не скрываем — мы этим гордимся.
Советское правительство действительно проводило скрытую кампанию неслыханной интенсивности по подготовке советского населения и армии к неизбежному и скорому — в ближайшие недели — всесокрушающему удару по Германии и Румынии. Тем, кто интересуется подробностями, настоятельно рекомендую книгу В. А. Невежина «Синдром наступательной войны. Советская пропаганда в преддверии „священных боев“ 1939-1941» (М.: АИРО-ХХ, 1997).
Советское командование действительно концентрировало небывалое в мировой истории количество войск на границах Германии и Румынии. Интереса ради возьмите подшивки «Военно-исторического журнала» и начните листать. Как только пойдет речь о начале войны, ищите номера дивизий, корпусов и армий. Встретился номер советской дивизии, например 86-й стрелковой, — возьмите карточку и впишите главное, что сказано о ней: командир — Герой Советского Союза полковник М. А. Зашибалов. Численность дивизии на 1 июня 1941 года — 10 258 человек. 13 июня 1941 года в момент передачи по радио знаменитого Сообщения ТАСС дивизия дополнительно приняла в свой состав 4000 резервистов. Управление и штаб дивизии — в имении графов Стажевских в городе Цехановец. Граница — рядом…
Если не лень, в карточку впишите номера трех стрелковых и двух артиллерийских полков в составе этой дивизии. И не забудьте главного: дивизия не готовилась к обороне, не рыла окопов и траншей, не строила блиндажей и огневых точек. Первые снаряды войны попали в штаб, где сгорели все документы и боевое знамя дивизии. Такие подробности с удивительным постоянством вам будут попадаться и дальше. В Прибалтике, в штабе 125-й стрелковой дивизии, случится то же самое происшествие. И в Бресте тоже. В штабе 22-й танковой дивизии.
86-я стрелковая дивизия входила в 5-й стрелковый корпус 10-й армии. Заводите карточку на 5-й стрелковый корпус, которым командовал генерал-майор А. В. Гарнов, и еще карточку на 10-ю армию. Напишите на маленьком флажке «86 сд» и воткните в карту. Воткните еще два флажка рядом: «5 ск» и «10 А». Занятие удивительно увлекательное. Ума не надо. Нужен интерес. Картина вырисовывается как из проявителя: вначале — неясно и расплывчато, потом — контрастно и четко. Весьма скоро вы получите частокол флажков на советских западных границах. Скоро вы с удивлением отметите: флажки некуда втыкать. А если еще и аэродромы будете отмечать, госпитали и склады, командные пункты фронтов и узлы связи, то весьма скоро потребуется клеить огромную карту на всю стену. На обыкновенной вам всех этих дивизий не уместить. И карточек на дивизии, корпуса и армии у вас соберется много-много. Сведения эти — не из ноты гитлеровца Риббентропа, а из официального органа Министерства обороны СССР, а теперь — РФ. Так что не врал Риббентроп, вручая ноту о небывалой концентрации советских войск.
Так, может быть, все эти дивизии, корпуса и армии выдвигались к границам для обороны? Опять же нет. Коммунистические агитаторы повторяют, что сосредоточение советских войск на границах осуществлялось в целях оборонительных, в предвидении германской агрессии. Ответ им простой: пусть назовут номер хотя бы ОДНОЙ советской дивизии, которая перед германским вторжением отрыла окопы полного профиля и встала в оборону, как это было сделано летом 1943 года на Курской дуге. Так вот, ни одна советская дивизия из двухсот на западной границе в обороне не стояла.
22 июня 1941 года в первый момент войны Молотову не пришло в голову отрицать факт поистине чудовищной концентрации советских войск на границах Германии и Румынии. Но 3 июля 1941 года по радио выступил Сталин. Он уже не вспоминал о том, что Красная Армия всей своей массой была для чего-то сосредоточена на границе. Сталин не говорил о германских претензиях и причинах войны. Он выразил все просто: братья и сестры, враги напали, нам надо обороняться.
Вскоре была пущена в оборот формула: вероломно, без объявления войны. Зачем нужна была такая формула? Затем, что германские претензии были обоснованными и отрицать их было невозможно. Потому и решили в Кремле: раз возразить на немецкие претензии нечем, значит, объявим, что нам претензии не были предъявлены, не было причин для германского нападения и войну нам никто не объявлял.
В Нюрнберге советские следователи требовали от Риббентропа только одного: скажи, что Советский Союз нападать не собирался; скажи, что Советский Союз был к войне не готов и угрозы не представлял; скажи, что война не была объявлена и никаких документов ты нам не вручал.
Если бы Риббентроп на предварительном следствии принял советские предложения, то немедленно был бы переведен из подсудимых в разряд свидетелей обвинения. Но Риббентроп стоял на своем. В тюремной камере Риббентроп писал заметки, которые сейчас опубликованы: «Крупная концентрация советских войск в Бессарабии вызвала у Адольфа Гитлера серьезные опасения с точки зрения дальнейшего ведения войны против Англии: мы ни при каких обстоятельствах не могли отказаться от жизненно важной для нас румынской нефти. Продвинься здесь Россия дальше — и мы оказались бы в дальнейшем ведении войны зависящими от доброй воли Сталина. Такие перспективы, естественно, должны были побудить у Гитлера недоверие к русской политике. Он высказал мне, что, со своей стороны, обдумывает военные меры, ибо не хочет быть застигнутым Востоком врасплох».
Врет проклятый фашист?
Может быть, и врет. Но если Риббентропа за такие слова повесили, то давайте же повесим и генерала армии Гареева с полковником Орловым. Я недаром целую предыдущую главу не пожалел, их слова цитировал. Орлов с Гареевым о том же говорили, что и Гитлер в тесном кругу, что и Риббентроп на процессе, и никто Гарееву и Орлову ни в Советском Союзе, ни в России не возразил и смертного приговора не вынес. И если за такие слова вешают, то почему бы не повесить министра обороны России и начальника Генерального штаба, которые с мнением Гитлера — Гареева и Риббентропа — Орлова согласны?
— 4 -
О том же на предварительном следствии говорил и генерал-фельдмаршал Вильгельм Кейтель. Он стоял на своем: «Нападение на Советский Союз было совершено с целью предупредить нападение России на Германию». И далее: «Я утверждаю, что все подготовительные мероприятия, проводившиеся нами до весны 1941 года, носили характер оборонительных приготовлений на случай возможного нападения Красной Армии. Таким образом, всю войну на Востоке в известной мере можно назвать превентивной. Конечно, при подготовке этих мероприятий мы решили избрать более эффективный способ, а именно: предупредить нападение Советской России и неожиданным ударом разгромить ее вооруженные силы. К весне 1941 года у меня сложилось определенное мнение, что сильное сосредоточение русских войск и их последующее нападение на Германию могут поставить нас в стратегическом и экономическом отношениях в исключительно критическое положение. Особо угрожаемыми являлись две выдвинутые на восток фланговые базы — Восточная Пруссия и Верхняя Силезия. В первые же недели нападение со стороны России поставило бы Германию в крайне невыгодные условия. Наше нападение явилось непосредственным следствием этой угрозы» (Протокол допроса 17 июня 1945 года. ВИЖ. 1961. No 9. с. 77-87). Об этом же говорил и генерал-полковник А. Йодль: «Существовало политическое мнение, что положение усложнится в том случае, если Россия первая нападет на нас» (Протокол допроса 18 июля 1945 года. ВИЖ. 1961. No 4. с. 84-91).