Генерал-полковник И. В. Болдин (в то время генерал-лейтенант, заместитель командующего Западным фронтом) сообщает, что 10-я армия (самая мощная на Западном фронте) имела достаточные запасы топлива на складах и в железнодорожных цистернах и в первые минуты и часы войны всего этого лишилась (Страницы жизни. С. 92).
Накануне войны вся эта масса цистерн шла к границам вместе с войсками, техникой, вооружением, боеприпасами…
Когда мы говорим о причинах поражений Красной Армии в начальном периоде войны, то почему-то забываем главную причину: Красная Армия находилась в вагонах. Любой исследователь может найти тысячи сообщений, подобных этим.
«В момент начала войны половина эшелонов 64-й стрелковой дивизии находилась в пути» (ВИЖ, 1960, N9, с. 56).
«Война застала большую часть соединений 21-й армии в эшелонах, растянувшихся по железным дорогам на огромном пространстве от Волги до Днепра» (По приказу Родины. Боевой путь 6-й гвардейской армии в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг. С. 5).
«Война застала 63-й стрелковый корпус в пути. Только первые эшелоны успели прибыть 21 июня на станции Добруш и Ново-Белица к месту разгрузки. Последующие подходили чрезвычайно разрозненно, до первых чисел июля на разные станции вблизи Гомеля. А ряд частей корпуса, например, все полки 53-й стрелковой дивизии, кроме 110-го стрелкового и 36-го артиллерийского, еще не доезжая Гомеля, были повернуты на север» (ВИЖ, 1966, N6, с. 17).
Генерал армии С. П. Иванов (в то время полковник, начальник оперативного отдела штаба 13-й армии) рассказывает о 132-й стрелковой дивизии генерал-майора С. С. Бирюзова:
«Противник внезапно атаковал эшелон, в котором следовала к фронту часть сил дивизии и ее штаб. Пришлось вступить в бой прямо из вагонов и платформ» («Красная звезда», 21 августа 1884 года).
Маршал Советского Союза С. С. Бирюзов (в то время генерал-майор, командир 132-й стрелковой дивизии): «В самый последний момент нас включили в состав 20-го механизированного корпуса. Ни командира, ни начальника штаба корпуса я не видел и, кстати сказать, не знал даже, где располагается их командный пункт. Левее нас действовала 137-я стрелковая дивизия под командованием полковника И. Т. Гришина. Она прибыла из Горького… Правый наш сосед был брошен в бой, как и мы, — прямо из вагонов, когда еще не все эшелоны прибыли к месту выгрузки» (Когда гремели пушки. С. 21).
Генерал армии С. М. Штеменко (в то время полковник оперативного управления Генерального штаба): «Эшелоны с войсками идут на запад и юго-запад сплошным потоком. То одного, то другого из нас направляют на станции выгрузки. Сложность и переменчивость обстановки нередко вынуждала прекращать выгрузку и направлять эшелоны на какую-то иную станцию. Случалось, что командование и штаб дивизии выгружались в одном месте, а полки — в другом или даже в нескольких местах на значительном удалении» (Генеральный штаб в годы войны. С. 30).
«Вражеская авиация систематически наносила удары по железнодорожным станциям и путям. Графики движения нарушались. Выгрузка нередко осуществлялась не на станциях назначения, а в других пунктах. Были случаи, когда подразделения попадали в соседние армии и там вводились в бой» (В. А. Анфилов. Провал «блицкрига». С. 463).
«В пути находились одиннадцать дивизий 20-й, 21-й, 22-й армий. Не закончили сосредоточение 19-я армия генерала И. С. Конева и 16-я армия генерала М. Ф. Лукина» (История второй мировой войны (1939–1945) Т. 4, с. 47).
«Колоссальное скопление вагонов почти полностью парализовало работу многих узлов. На большинстве станций оставался только один свободный путь для пропуска поездов» (И. В. Ковалев. Транспорт в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг. С. 59).
Генерал-полковник А. С. Клемин говорит о начале июля: «На дорогах находилось 47.000 вагонов с воинскими грузами» (ВИЖ, 1985, N 3, с. 67).
Можно предположить, что все это погружено после 22 июня и направлено на фронты. Это неправильное предположение. После 22 июня фронты требовали только пустых вагонов, чтобы вывести штабеля вооружения, боеприпасов, топлива и других военных запасов, уже сконцентрированных у границ.
Чтобы представить себе трагичность ситуации, стоит снова вспомнить хотя бы генерала М. Ф. Лукина. Он, как командующий армией, уже воевал под Шепетовкой, а штаб его армии находился в Забайкалье. Эшелоны его армии растянулись на тысячи километров. Потом прибыл штаб, но батальон связи все еще находился в пути. Такие ситуации возникали повсеместно: на одних станциях выгружались штабы, которые не имели войск, в других местах — войска без штабов. Хуже было, когда эшелон останавливался не на станции, а в поле. Танковый батальон — огромная сила. Но в эшелоне он беззащитен. Если война застала эшелон с тяжелой техникой там, где нет мест для разгрузки, то приходилось или уничтожать эшелон, или бросать его.
Но и те дивизии, которые находились в Первом стратегическом эшелоне и выдвигались к границе своим ходом, оказались не в лучшем положении. Дивизия в колоннах на марше — это отличная цель для авиации. Вся Красная Армия представляла собой одну отличную цель.
Многие видели переброску советских войск, однако каждый видел только ее часть. Мало кто представляет ее истинный размах. Германская военная разведка считала, что происходит гигантское наращивание мощи, но даже она видела только Первый стратегический эшелон, не догадываясь о существовании Второго (и Третьего, о котором речь впереди). Я думаю, что многие советские генералы и маршалы, исключая самых выдающихся или прямо вовлеченных в эту переброску, тоже не представляют ее истинных размахов, а, следовательно, и ее значения. Именно поэтому многие из них так спокойно рассказывают про нее. Незнание общей обстановки и истинных размахов концентрации советских войск совсем не случайно. Сталин принял драконовские меры маскировки. Сталинское Сообщение ТАСС — одна из этих мер. Сам факт переброски войск скрыть было невозможно, но самое главное: размеры переброски и ее назначение Сталин скрыл от всей страны, от германской разведки и даже от будущих поколений.
Генерал-полковник авиации А. С. Яковлев (в то время личный референт Сталина) свидетельствует, что «в конце мая или начале июня» в Кремле состоялось совещание по вопросам маскировки (Цель жизни. Записки авиаконструктора. С. 252).
Ранее мы уже видели некоторые меры, которые принимались советскими генералами: войскам объявляли, что они едут на учения, хотя высший командный состав понимал, что это не учения. Другими словами, происходила целенаправленная дезинформация своих войск. Германское командование в то же самое время делало то же самое: в войсках ходили слухи о высадке в Великобритании, многие даже знали название операции — «Морской лев», в войсках появились переводчики английского языка и т. д.
Уместно напомнить, что дезинформация своих войск проводится только перед наступательной операцией, для того чтобы скрыть от противника свои намерения, время и направление главного удара. В оборонительной войне или перед ее началом свои войска обманывать не надо — офицерам и солдатам ставится простая и понятная задача: это твой рубеж, ни шагу назад! Сдохни тут, а врага не пропусти!