С этого момента в Белоруссии существуют две независимые военные системы управления: тайно созданный Западный фронт (командующий фронтом генерал армии Д. Г. Павлов, командный пункт в лесу, в районе станции Лесна) и Западный особый военный округ (командующий генерал-лейтенант В. Н. Курдюмов, штаб в Минске). Павлов продолжает играть роль командующего округом, но он уже официально — командующий фронтом, и его штаб уже выдвигается на тайный командный пункт, чтобы существовать независимо от Западного военного округа.
Две параллельные военные системы управления на одних и тех же территориях — это примерно то же самое. что два капитана на одном корабле, два лидера в одной коммунистической партии или два главаря в одной банде. Двойное военное руководство на одной территории существовать не может и создано только потому, что Западный фронт в ближайшее время должен эти территории покинуть.
В это же время на Украине возникли две независимые структуры военного управления: Юго-Западный фронт и Киевский особый военный округ. Маршал Советского Союза И. X. Баграмян свидетельствует: была особая шифровка Жукова о том, чтобы «сохранить это в строжайшей тайне, о чем предупредить личный состав штаба округа» (Так начиналась война. С. 83).
Тут, как и в Минске, разыгрывается та же комедия: для постороннего взгляда военное руководство на Украине осуществляет только штаб Киевского особого военного округа. Личный состав штаба округа особо предупрежден и о какой-то иной системе военного руководства лишнего не болтает. Но помимо штаба округа на той же территории создана другая структура военного управления — Юго-Западный фронт. Долго ли на одной территории могут функционировать две независимые структуры военного управления?
Генерал-лейтенант войск связи П. М. Курочкин (в то время генерал-майор, начальник связи Северо-Западного фронта) сообщает то же самое про Прибалтику: «в район Паневежиса стали прибывать управления и отделы штаба. Окружное командование превратилось фактически во фронтовое, хотя формально до начала войны именовалось окружным. В Риге была оставлена группа генералов и офицеров, на которых возлагались функции руководства округом» (На Северо-Западном фронте (1941–1943). Сборник статей. С. 196).
Создание двух независимых систем управления неизбежно вызывает создание двух независимых систем связи. В Прибалтике фронтовую связь возглавил лично генерал-майор П. М. Курочкин, а его бывший заместитель полковник Н. П. Акимов руководит независимой системой связи военного округа.
Генерал Курочкин энергично создает систему связи для тайно существующего СЗФ. Это происходит «как бы с целью проверки». А чтобы не насторожить противника внезапной вспышкой переговоров по новым военным каналам связи, используются гражданские линии связи. Впрочем, слово «гражданские» надо взять в кавычки. Таких в Советском Союзе не было. В 1939 году государственная система связи была полностью военизирована и поставлена на службу армии. Наркомат связи был прямо подчинен Наркомату обороны. Во всех нормальных странах система военной связи является составной частью общегосударственной системы связи, а в Советском Союзе наоборот — общегосударственная связь — составная часть военной связи, а Нарком связи СССР Лересыпкин официально является заместителем начальника связи Красной Армии.
Управление Северо-Западного фронта вышло на полевой командный пункт не на учения, а на войну: «создавалась высшая оперативная организация для управления боевыми действиями» (Генерал-лейтенант П. М. Курочкин. Позывные фронта. С. 117).
Фронтовая система связи для военного времени была заранее хорошо подготовлена и отлажена. «Все документы плана, частоты, позывные, пароли хранились в штабе округа, и в случае войны их нужно было рассылать в войска. Радиостанций же в округе насчитывалось несколько тысяч, следовательно, чтобы перестроить работу на военный лад, требовалась минимум неделя. Проводить эти мероприятия заблаговременно не разрешалось» (там же, с. 115). Отметим для себя, что вся система перестройки связи с мирного на военный режим в РККА была построена не на предположении, что противник может напасть и поэтому придется проводить перестройку практически мгновенно, а на предположении, что предварительный сигнал поступит из Москвы в определенное Москвой время. Другими словами, план перестройки связи был создан не для условий оборонительной войны, а для условий войны наступательной, агрессивной, с периодом тайной подготовки к ней. И этот тайный период последних приготовлений Красной Армии к вторжению настал. 19 июня начальник штаба Северо-Западного фронта генерал-лейтенант П. С. Кленов отдает приказ генерал-майору войск связи Курочкину:
— Действовать по большому плану. Вам понятно, о чем идет речь?
— Да, мне все понятно, — доложил я» (П. М. Курочкин. На Северо-Западном фронте. (1941–1943). Сборник статей. С. 195).
Жаль, что нам не все понятно про «большой план», и никто из советских генералов не объясняет, что такое «большой план». Но нам ясно, что планы у советских генералов были, и их уже ввели в действие. Через несколько дней должно было что-то случиться в соответствии с «большим планом», но Гитлер своими действиями не позволил «большой план» осуществить, заставив советских командиров действовать не по намеченным планам, а импровизировать.
Вот как генерал Курочкин обеспечивает выполнение «большого плана»: «Отдел связи округа выслал документы, относящиеся к организации радиосвязи… в штабы армий и соединения окружного подчинения. Все эти документы, соответствующим образом переработанные, должны были пройти через корпусные, дивизионные, полковые, батальонные командные инстанции и дойти до экипажа каждой радиостанции. На это уйдет, как я уже говорил, не меньше недели» (там же, с. 118).
Итак, совершенно секретные сведения, которые можно доводить до исполнителей только в случае войны, начиная с 19 июня доводились до тысяч исполнителей. Это необратимый процесс. Вернуть секреты и спрятать в сейфах больше нельзя. Как только материалы вышли из сейфов, война стала полностью неизбежна. Подготовка наступательной войны чем-то похожа на подготовку государственного переворота: план готовит очень небольшая группа людей, не доверяя тысячам будущих участников ни крупицы информации. Как только руководители заговора довели до тысяч исполнителей частицы своего плана, выступление становится совершенно неизбежным. В противном случае заговорщики теряют внезапность, которая является их главным козырем, и заставляет противника принимать экстренные ответные меры.
Но, может быть, генерал-лейтенант Кленов отдал приказ довести до тысяч исполнителей элементы «большого плана» в предвидении германской агрессии? Никак нет. Генерал Кленов категорически не верит в возможность германского вторжения. Даже после того как оно началось, Кленов отказывается верить и не предпринимает никаких мер для отражения агрессии. К генералу Кленову и его агрессивным предложениям на декабрьском (1940 года) совещании высшего командного состава мы еще вернемся во втором томе этой книги. Кленов предлагал вести только агрессивные войны, которые начинаются внезапным ударом Красной Армии. По агрессивности он превосходил даже самого Жукова и имел храбрость спорить с Жуковым в присутствии Сталина о том, как надо наносить внезапный удар. А в возможность германского вторжения он не верил, как и его покровитель член Политбюро А. А. Жданов, как, впрочем, и многие другие советские военные и политические лидеры, включая самого Сталина.