В рассказе Рапопорта и Алексеева не все сходится.
Во-первых, незадачливые охранники опоздали: вожди давно на трибуне, а они только бегут. Реакция кремлевской охраны понятна: обойдемся без вас, товарищи разгильдяи, приходить надо раньше.
Во-вторых, Рапопорт и Алексеев что-то путают. Причем — преднамеренно. Если бы за спиной Сталина была потасовка, то Сталин на шум и возню повернулся бы лицом. Но Охотников бил Сталина в затылок, то есть приблизился к Сталину незамеченным и нанес удар внезапно.
Ничего, кроме подлости и глупости, в этом поступке усмотреть невозможно. Допустим, что Яков Охотников был марксистом-троцкистом, он хотел всех людей загнать в трудовые армии, а самому быть рабовладельцем. Понятно, что Сталин этому мешал, и Охотников его за это ненавидел. В этом случае Охотников должен был против Сталина бороться. С оружием в руках. Но у Охотникова для этого нет ни ума, ни храбрости. Его ярость несостоявшегося рабовладельца воплощается в предательский удар кулаком в затылок. Для такого действия ума не надо. Нужно только слепое безумие.
5
Летом 1969 года в 145-м гвардейском учебном мотострелковом полку 66-й гвардейской учебной мотострелковой дивизии Прикарпатского военного округа — чрезвычайное происшествие: часовой убил человека, убил короткой очередью — две пули. Место действия — Западная Украина, Черновцы-25. Склады за городом, в Садгоре. Ситуация предельно простая: огромная территория военных складов, все обнесено колючей проволокой, ночь, фонарики качаются. Мимо — тропинка. Глухонемой решил не идти в обход, а сократить свой путь, срезать утолок. Поднырнул под колючую проволоку… Тут его и достала короткая очередь. Путь он себе сократил.
Немедленно нагрянули следователи военной прокуратуры, судебная экспертиза и прочие, кто в таких случаях незамедлительно появляется. Первый вопрос: сколько было всего выстрелов? Ответ: три. Ничего скрыть невозможно: у часового, как положено, было 60 патронов, осталось 57, а вот три стреляные гильзы. Извернуться невозможно: заступая в караул, мы получали особые караульные патроны. В отличие от обыкновенных, которые наша дивизия жгла миллионами, караульные патроны имели совершенно особую серию на донышках гильз, а сами гильзы были окрашены. Обыкновенные патроны мы тратили десятками тысяч ящиков, гильзы со Стороженецкого полигона вывозили самосвалами, но пропажа одного зелененького караульного патрона вскрывалась немедленно — их каждый день принимали и сдавали под расписку, и найти где-то на стороне такой патрончик было невозможно. Поэтому ни один случай стрельбы в караулах замять не выходило. Скрыть один, пусть даже случайный, выстрел в карауле не получалось.
С гильзами следователи разобрались сразу, и картина прояснилась. Еще надо найти пули. Из трех нашли две. Теперь главный вопрос: это те самые, которые прошили человека насквозь? Те самые. А есть ли на них нагар? Нагар есть. Все. После этого — деликатный момент распределения персональной ответственности и раздачи слонов.
Командир дивизии генерал-майор Нильга в приказе по дивизии объявляет благодарность начальнику караула и разводящему, который выставил часового на пост. Сам часовой получил то, о чем курсант учебной дивизии мечтать не имеет права, — благодарность командира дивизии и десять суток отпуска, не считая дороги домой и обратно.
А почему так?
6
А потому что часовой — лицо неприкосновенное.
Неприкосновенность часового заключается:
— в особой охране законом его прав и личного достоинства;
— в подчинении часового строго ограниченному кругу лиц: начальнику караула, помощнику начальника караула и своему разводящему;
— в обязанности всех лиц беспрекословно выполнять требования часового, определяемые его службой;
— в предоставлении ему права применять оружие в случаях, предусмотренных уставом.
Наш часовой действовал точно, правильно и решительно: «Стой, кто идет?», «Стой, стрелять буду!», предупредительный выстрел вверх, а после…
Следствию невозможно определить, были ли два предупредительных окрика. Но был ли предупредительный выстрел? Он был. Две пули прошили человека, и их найти легко: вот положение часового, вот положение трупа, по двум точкам определяют направление стрельбы и пули находят. А вот одну пулю не нашли. Это свидетельство того, что ее часовой послал вверх. Пуля по наклонной траектории могла подняться на километр и улететь весьма далеко. Ее не найдешь. Но вот вопрос: может быть, часовой сначала убил человека короткой очередью, а уж потом выстрелил в воздух? Именно для ответа на этот вопрос и были исследованы пули. Дело вот в чем. Подготовку взвода, заступающего в караул, проводит командир роты. Один из основных элементов подготовки — проверка состояния оружия: оно должно быть чистым. Далее прибывает командир взвода, который заступает начальником караула. Он сам лично проверяет готовность, в том числе и готовность оружия. Далее на разводе оружие проверяет заступающий дежурный по полку или дежурный по караулам. С грязным оружием вас в караул просто не пустят.
После убийства человека экспертиза проверяет пули. Первая пуля — чистая. Остальные — в нагаре.
Первая чистая пуля должна быть предупредительной. Она не должна прошить человека. Если одна из пуль, убивших человека, чистая, значит, солдат пойдет под трибунал.
Если же, как в нашем случае, все убившие человека пули несут на себе пороховой нагар, значит, им предшествовал предупредительный выстрел. Значит, солдат действовал правильно. Значит, его следует поощрить за бдительность, за решительность, за знание устава и точное соблюдение его требований.
Возражают: но ведь глухонемой не слышал и не мог слышать ни предупредительных криков часового, ни предупредительного выстрела. Правильно. Но была освещенная колючая проволока и надпись: «Стой! Запретная зона». Никаких оговорок, никаких скидок устав не делает ни слепым, ни глухим, ни пьяным, ни сумасшедшим. В том и состоит первая гарантия неприкосновенности часового, что закон особо защищает его личность и его действия, если эти действия соответствовали статьям Устава гарнизонной и караульной службы.
Во все времена часовой находился на особом положении, и не поверим тем, кто утверждает, что неприкосновенность часового введена у нас Артикулами Петра. Нет, неприкосновенность часового у нас признавалась и до Петра, и не только в традиции, но и в письменных уложениях.
А теперь вернемся в Москву 1927 года.
7
Что делать военнослужащему, которого командир отправил в вышестоящую инстанцию, все равно в какую — в Кремль или в штаб батальона, — а его туда не пустили? Все просто. Надо засвидетельствовать свое прибытие в заданное место в заданное время: я тут был, и именно в то время, в которое мне предписали тут быть. После этого надо связаться со своим командиром и доложить: приказ выполнить не могу, так как меня сюда не пускают. Вот и все: я сделал, что мне приказали, остальное от меня не зависит.
В нашей стране каждый день миллионы людей проходят на охраняемые объекты, и случается, что кого-то не пускают. Часто случается. Представим себе, что это нас вахтер не пустил на завод. Раз не пустил, значит, есть на то причина: пропуск не в полном порядке, или какое-то у него подозрение возникло, или в долгой цепочке подчиненности сбой где-то. Кто-то кого-то не предупредил, и ему просто не ведено нас пускать. И что же? Бросимся бить вахтеру морду? Выломаем дверь проходной и прорвемся силой? А еще давайте выследим министра соответствующей промышленности, подкрадемся и хрястнем его кулаком по загривку. Чтоб с копыт!