Здорово, конечно. Но кто бы нас тогда кормил?
Мы можем говорить о Сталине что угодно, но все же Сталин не додумался поставить мир на грань уничтожения. До жизни такой дошел только наш дорогой, наш миролюбивый и либеральный Никита Сергеевич. Ничего более страшного, чем Хрущев и закормленные им до полной сытости «дети XX съезда», ничего более тупого, дикого и зверского в человеческой истории раньше не встречалось. Разве что Ленин с Марксом да Гитлер с Пол Потом.
В 1961 году Хрущев торжественно объявил, что «нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме», что каждый будет иметь всего в соответствии со своими потребностями. Это как? Каждый будет иметь квартиру такого размера, как душе угодно, и именно там, где нравится? И всем — на солнечную сторону? И мебели сколько пожелаешь? А если всем пожелается — из карельской березы? Так не хватит тех берез. И каждому книг, каких хочешь? И каждому дачу с бассейном? Каждый будет иметь машину той марки, которая соответствует потребностям широкой русской души? А если у кого потребность иметь больше одной машины? И каждому будет икры осетровой сколько хочешь? И коньяку хоть залейся? И дубленок на выбор? И отдых в Крыму? И медицинское обслуживание как Хрущеву?
Такое мог обещать только идиот. Дело в том, что наши желания, наши потребности всегда опережают наши возможности. Всегда. Удовлетвори все потребности, а у нас новые возникнут. Можно удовлетворить все потребности свиньи, и она, довольная, будет хрюкать под забором. Можно удовлетворить все потребности человека, родственного свинье. Он тоже будет хрюкать под забором. Но удовлетворить все потребности человека настоящего нельзя. Оттого мы и людьми стали, что нам всегда чего-то не хватает. И мы будем оставаться людьми до тех пор, пока будем чего-то желать, к чему-то стремиться, о чем-то мечтать. Создать общество, в котором каждому будет по потребностям… Это мечта Емели-дурака, на печи лежащего. Такое приходило в голову только Марксу, Ленину, Троцкому и Хрущеву.
Хрущев обещал кисельные берега, а страна выстраивалась в очереди за спичками и солью. По приказу Хрущева два шустрых немца склеили фильм «Русское чудо» о том, как было раньше плохо и как теперь, при Хрущеве, хорошо. А в стране пропал хлеб. Отсутствием масла и мяса нас не запугать. Но исчез хлеб. И не к весне, а осенью, сразу после урожая. Потому разразилась паника. Доходило до мордобоя из-за буханки хлеба. А в Москве, на Хорошевке, кто-то своей пайкой пожертвовал: повесил на фонарь буханку хлеба из мякины с горохом и написал: «Русское чудо»…
И чем чище становились полки магазинов, тем громче хрущевские крикуны разоблачали Сталина. Чем больше сыпали гороха в хлеб, чем длиннее вытягивались очереди-сороконожки, тем больше Хрущеву требовалось отвести гнев народа от себя. В любую сторону. И он рассказывал, как плохо живется неграм в Америке. Не помогло. Он рассказывал, как плохо неграм живется в Африке. Снова не помогло. И тогда Хрущев решил изобрести героя-великомученика. На место свергнутого вождя надо было кого-то ставить. Нужен был новый культ. И никто на роль нового идола не подходил. Но велика ли разница, из кого идола лепить? Идола можно из кого угодно сотворить. Хрущев, не подумав (он никогда не думал), ткнул начальственным перстом в первый попавшийся портрет: пусть будет культ Тухачевского. И понеслось. И пошли мраморные доски на стены прикручивать.
Легенда получилась весьма складной: Сталин уничтожил Тухачевского — величайшего стратега всех времен и народов, обезглавил армию, оттого война пошла не так, как надо, оттого сгубили на войне столько народу и потеряли столько богатств, оттого разрушения, оттого никак восстановиться не можем, оттого нет мяса, масла и хлеба…
Тухачевская истерия захлестнула тогда страну и мир. Книги о великом гении писали целыми корзинками, статьи — во всех газетах, ветераны-тухачевцы из всех щелей высунулись, воспоминаниями делились. Тут же велено было монумент Тухачевскому воздвигнуть. А где? Ясное дело: на Красной площади. Где же еще? Но возмутилась Организация Объединенных Наций: Красная площадь внесена в число архитектурных памятников мирового значения, менять ее облик нельзя. Тогда где памятник ставить? Тогда рядом. За Историческим музеем, на Манежной площади. Чтобы несся галопом.
Вовремя Хрущева свалили. На хрущевские затеи бюджеты обрезали. А то гарцевал бы гениальный стратег на Манежной площади.
Памятника нет, но легенда осталась: нехватка хлеба — из-за войны, а несчастная война — из-за отсутствия величайшего стратегического гения товарища Тухачевского. И все в этой легенде стыкуется, и одно из другого следует. Но если выбить самую первую карту из этого карточного домика, то домик рухнет.
А выбить карту легко: Тухачевский стратегом не был.
2
Итак, первым, кто объявил Тухачевского гением, был Хрущев. Уже одного этого достаточно, чтобы усомниться в правильности оценки.
Хрущев вообще мог сказать что угодно. Он за свои слова не отвечал. И за действия тоже. Ему ничего не стоило хулиганить на трибуне Генеральной Ассамблеи ООН, он мог отмочить такое, чему дивился весь мир. Его выходки и сейчас вспоминают.
Особую осторожность надо проявить, когда Хрущев говорит о стратегии.
Две самые страшные катастрофы во всей мировой военной истории: окружение советских войск под Киевом в сентябре 1941 года и окружение советских войск под Харьковом в мае 1942 года. Непосредственные виновники первой катастрофы: Еременко и Хрущев. Виновники второй катастрофы: Тимошенко, Хрущев, Баграмян. Из пяти главных виновников четверо провинились по одному разу, а Хрущев дважды. Никто в мире не допустил столь диких просчетов в стратегии. Никто в мире не сгубил зря столько танков, пушек, самолетов, боеприпасов, не угробил без толку столько солдат и офицеров, как Хрущев.
И не поверим Хрущеву, если он указал на кого-то перстом: вот то был стратег!
Слишком сомнителен послужной список стратега Хрущева, чтобы верить его рекомендациям.
3
В 1964 году в февральском номере «Военно-исторического журнала» была опубликована статья Маршала Советского Союза С. С. Бирюзова о Тухачевском. Бирюзов поведал миру, что еще в 1927 году начальник Штаба РККА (с 1935 года — Генеральный штаб) Михаил Тухачевский написал письмо Сталину и в нем изложил программу глубокой и полной реорганизации Красной Армии. Тухачевский настаивал на развитии авиации, артиллерии, воздушно-десантных и танковых войск, на глубоком техническом переоснащении армии. Маршал Бирюзов подчеркивал: «Учитывая бурный рост военной техники и ее влияние на характер будущей войны, М.Н. Тухачевский проявил большую заботу о развитии новых родов войск, и прежде всего авиации, мотомеханизированных и десантных войск… Однако эти предложения М.Н. Тухачевского не только не были по достоинству оценены и поддержаны Ворошиловым и Сталиным, но и встречены враждебно. В заключении Сталина, к которому полностью присоединился Ворошилов, утверждалось, что принятие этой программы привело бы к ликвидации социалистического строительства и к замене его какой-то своеобразной системой „красного милитаризма“… После этого Тухачевский неоднократно обращался к Сталину с просьбой снова рассмотреть его предложения о реконструкции РККА… Вот в какой сложной и трудной обстановке приходилось работать М.Н. Тухачевскому…»