— Ладно, хорошо! — воскликнул он. — Войдешь ты наконец или нет?!
Разинув от удивления рот, Уильям нерешительно поднялся с маленькой грязной скамеечки. Он был худым, хрупким, молчаливым и болезненно застенчивым ребенком и всегда ходил опустив голову по самым темным закоулкам, лишь бы не встречаться со взрослыми. Они его пугали. Всякий раз, когда взрослый заговаривал с Уильямом, глаза мальчика наполнялись слезами, как будто он вот-вот заплачет. Он прятал лицо, чтобы скрыть волнение, и говорил совсем тихо, глядя на носки башмаков. Отец вечно гневался на него за это и обзывал девчонкой, а ровесники только и делали, что издевались. В глубине души Уильям ненавидел себя за эту робость, но она была сильнее его, и Уильям, чувствуя себя дураком и простофилей, победить ее не мог. Так было, пока он не узнал, сколь благородны, милосердны и всесильны друиды, и не сказал себе, что лишь знание сможет его спасти. Уильям убедил себя в том, что, став друидом, перестанет бояться взрослых и сможет говорить с ними, не опуская глаз.
— Я… Думаю, у меня не хватит денег.
Друид снова улыбнулся.
Малыш показался ему странным и одновременно трогательным.
— Ну, раз я приглашаю тебя войти, тебе остается только войти!
И Уильям вошел — робкими шагами, заложив руки за спину, не зная, смеется над ним друид или вправду решил впустить его бесплатно. Друид схватил мальчика за плечо и посмотрел ему прямо в глаза:
— Если хочешь, можешь приходить сюда каждый день, но учись усердно, иначе будешь иметь дело со мной, и будь уверен — я сумею с тебя спросить. Ясно?
Уильям навсегда запомнил тот миг: взрослый говорил с ним, а он не заплакал, и с этого мгновения начался самый удивительный, решающий год в его жизни.
Каждый день он приходил учиться к друиду. За год совершенно изменился не только его характер, но даже лицо. Он больше ничего не боялся, потому что отныне был наделен грозным оружием — знанием. Уильям перестал прятать глаза, разговаривая со взрослыми, и не спускал насмешек не только ровесникам, но и мальчишкам постарше; глаза его блистали, походка стала уверенной, а весь облик — бодрым и радостным.
В пятнадцать лет Уильям Келлерен стал одним из самых образованных подростков в столице, и друид удостоил его зеленого одеяния вата. Но юноша не стремился заниматься врачеванием и не хотел оставаться дома. У него была великая цель — стать друидом, научиться смотреть на мир и людей так, как смотрел принявший его в школу человек, стать таким же сильным и спокойным. Несколько дней спустя он простился с родителями и отправился в Сай-Мину, храня гордое спокойное достоинство. Отец и мать смотрели ему вслед.
Уильям встал и, закончив собираться, поправил перед зеркалом зеленое одеяние, проверил, хорошо ли выбрита голова. Отступив на шаг, он взглянул на свое отражение. За семь лет ученичества Уильям не утратил ни жажды знаний, ни природного любопытства.
Но сегодня в суете слуг было нечто особенное. Гул голосов нарастал, и Уильям изнемогал от ожидания. Когда за ним пришли, чтобы позвать на сбор, он был полностью готов. Увидев выражение лица слуги, Уильям окончательно уверился, что случилось нечто чрезвычайное.
— Вторжение в Галатию, — дрожащим голосом объяснил посланник.
— Вторжение? Кто напал?
— Туатанны. Новость пришла от бардов. Все должны собраться в Зале. Вы готовы, молодой мастер?
Уильям кивнул и последовал за слугой к главному покою башни. По темным коридорам шли друиды, лица у всех были озабоченные. Обычно в Зале Совета собирались только Великие Друиды и Архидруид, но в редких случаях глава ордена собирал там всех обитателей Сай-Мины, даже послушников.
Уильям на несколько мгновений задержался перед дверьми величественного зала, расположенного на самом верху круглой башни. Он так и не привык к великолепию стен, потолка и мебели и восхищался обстановкой ничуть не меньше, чем девять лет назад, когда впервые перешагнул порог школы. Тут многое потрясало воображение: деревянные скульптуры, фризы на стенах, роспись на потолке, картины, загадочные символы и изречения на древнем языке, сундуки и стеклянные витрины с сокровищами… Уильям спрашивал себя, насытится ли он однажды созерцанием всей этой роскоши. Повсюду в Зале Совета присутствовало изображение Дракона Мойры — на картинах, на потолке, на спинках высоких деревянных стульев и в центре каждого из шести витражей, через которые в комнату проникал свет внешнего мира. Исполнясь царящего здесь духа магического спокойствия, Уильям занял свое место за кругом тринадцати резных черешневых тронов, предназначенных для Великих Друидов и Архидруида.
Четыре кресла пустовали. Фелима и Альдеро Совет отослал с поручением, а двое других — отступниками их называли, потому что имена проклятых не должны более звучать в стенах Сай-Мины, — отсутствовали уже много лет.
Когда все расселись, Архидруид Айлин трижды стукнул по подлокотнику своего трона — его престол, возвышавшийся над остальными двенадцатью, украшал резной дракон. Айлин, избранный Архидруидом семь лет назад, после смерти Элоя, стал полновластным хозяином на заседаниях Совета. В прошлом Айлин не раз выказывал и силу, и мудрость, чем снискал всеобщее почтение. Айлин поднял правую руку и взял слово:
— Вчера утром туатанны вторглись в Галатию. Барды сообщают, что их очень много — возможно, больше трех тысяч. Они никого не щадят.
Слова Архидруида эхом отозвались под высоким потолком круглого зала. Айлин лишь повторил то, что все уже знали, ясно дав понять, что говорить сегодня возможно лишь об этом и ни о чем другом. Друиды умели выразить многое в нескольких словах, только не всякий умел понять это многое, — Уильям умел. «Айлин разгневан, — подумал он. — Новость задела его за живое. Архидруид стареет, возможно, это — последнее, что он хочет успеть перед смертью».
— Они вернулись, — вступил в разговор Эрнан, Великий Друид и летописец Сай-Мины. — Этого следовало ожидать.
«Ага, — понял Уильям, глядя на Айлина с другого конца Зала. — Айлин давно предвидел их возвращение, но остальные ему не верили — никто, за исключением разве что Эрнана, который все заносит в книгу Совета. Другие Великие Друиды полагали, что на земле не осталось ни одного туатанна. Сейчас увидим, сумеет ли Айлин воспользоваться преимуществом».
— Необходимо предупредить графов и Верховного Короля и попытаться объединить их для решения общей задачи, — продолжил Архидруид. — Как вы понимаете, я не верю, что Харкур к нам присоединится.
«Вот оно! Вернуть Совету былое величие и подчинить себе заклятого врага — Томаса Эдитуса».
— Объединятся все государства или нет, победа туатаннов — во всяком случае, на юге — неизбежна, — высказал свое мнение Шехан.
«Шехан, должно быть, на стороне Айлина. Своими словами он развязывает ему руки, перечеркивая всякую надежду на то, что вторжение захлебнется. Это заседание Совета наверняка подготовили заранее. Все предопределено. Шехан, Эрнан и Айлин не оставляют Совету выбора».