— Зачем ты это сделал? — в отчаянье спросила Терри, повернувшись к нему. — Как ты мог?
Не нужно было смотреть ему в лицо. Ах, какая ошибка, ужасная ошибка.
Потому что в его взгляде она увидела что-то подозрительно, пугающе похожее на сочувствие. Но в его сочувствии она нуждалась меньше всего.
— Хочешь сказать, что ты в этом участия не принимала?
О, вот так гораздо лучше.
— Я, по крайней мере, не обманывала!
— Я тоже!
— Да что ты? — возмутилась девушка. — Неужели? Ну, конечно, ты не говорил мне, что не женат… ты так искусно ушел от ответа! Да ты просто… ты…
— Что я?
— Ты называл меня cara! Ты говорил…
— Я мог говорить все что угодно, в пылу страсти люди произносят слова, не вдумываясь в их значение.
— Особенно когда эти слова помогают им добиться своего! О, не смотри на меня так! — возмутилась Терри. — Не пытайся увильнуть, не получится! Все было ложью с начала и до конца! Все, даже… даже… — Ей показалось, что горло стянуло словно шнурком: еще чуть-чуть — и она задохнется. Говорить было больно. — Даже когда ты назвал меня belezza.
— Нет! — Джио покачал головой. — Нет! Я не обманывал тебя, ты на самом деле красивая, удивительная. — Его голос звучал убедительно, как будто он сказал то, что думал. — Ведь ты должна это знать и без меня.
— О нет, больше никогда. — Терри сделала несколько шагов назад, чтобы увеличить расстояние между ними, и наткнулась на низкий столик, на котором стоял уже давно остывший кофейник с нетронутым кофе и два стакана с бренди. — Больше никогда не стану слушать то, что ты говоришь.
— Да перестань же! — воскликнул Джио, постепенно теряя самообладание. — Хватит уже разыгрывать передо мной оскорбленную девственницу! Ты хотела этого не меньше, чем я. Может, даже больше. Ты сама меня сюда позвала! Ты…
— Ну что я? Бросилась тебе на шею? Соблазнила тебя?
— Ты ни разу не сказала «нет», и мы оба понимали, зачем ты привела меня в свой номер, почему предложила выпить кофе здесь, а не в холле. Кто угодно сразу бы понял, чего ты хочешь.
— Значит, я пригласила тебя выпить кофе в моем номере, и ты решил, что дело в шляпе, что я вся твоя в благодарность за роскошный ужин и бокал бренди?
— А разве было не так? — парировал он с убийственной быстротой жалящей змеи. Джио перевел взгляд на поднос с кофейником, задержавшись на стаканах.
— Нет! Не так!
Неужели он подумал, что ее можно так дешево купить? Ах, как он ошибся! Потому что прошедшая ночь очень дорого обошлась ей. Дороже, чем он думает.
— Я не дешевка какая-нибудь!
— Извини, если я не так выразился… — В его тоне не было и намека на извинения. — По-моему, прошлой ночью мы особенно не заботились о формальностях, просто увидели возможность получить удовольствие и воспользовались ею.
— Что ж, в таком случае… — тихо проговорила Терри, — ты, наверное, очень расстроен из-за того, что не выпил бренди вчера вечером. Деньги потратил, и все зря.
Как она и предполагала — даже надеялась, — его взгляд перескочил на поднос, потом вернулся к ее лицу. Джио слегка нахмурился, сдвинув черные брови.
Каким-то чудом ей удалось выдавить из себя ослепительную улыбку. Совершенно ошеломленный, он в недоумении смотрел на нее.
— Может, хочешь выпить сейчас?
Девушка схватила полный стакан и выплеснула содержимое прямо в лицо Джио.
— Приятного аппетита! — рассмеялась она, глядя, как он безмолвно открывал и закрывал рот, вытирая бренди с лица. — Или ты еще не напился? Что ж, за этот стакан ты тоже заплатил!
И прежде, чем молодой человек сообразил, что она делает, содержимое второго стакана вылилось ему на грудь, оставив темное расползающееся пятно на тонкой ткани рубашки.
— Проклятье! — выругался Джио, проведя ладонью по щеке. Бренди попало даже в глаза. Ах ты…
— Только, избавь меня от оскорблений! — не унималась девушка. Боль и горечь разрастались с новой силой, вырывались наружу и накрывали ее, словно лава, текущая по склонам вулкана. — Мы оба прекрасно знаем, что ты обо мне думаешь. Я не собираюсь выслушивать это снова! И… я бы предпочла, чтобы ты ушел. Незамедлительно…
— Тереза…
Она не ожидала, что он станет возражать. Это удивило ее. И отняло последние частицы самообладания. Слезы, которые ей удавалось сдерживать до сих пор, наполнили глаза и могли хлынуть по щекам в любой момент.
— Сейчас же! — воскликнула Терри, пряча отчаянье за злостью. — Хочу, чтобы ты ушел. Убирайся! Оставь меня в покое.
Молодой человек по-прежнему медлил и тем самым мучил ее.
— Что, тебе мало? — Ее голос, тихий и низкий, звучал угрожающе. — Так у меня еще кофе остался…
Ее рука потянулась к кофейнику… но тут Джио вышел из оцепенения, вскинул вверх руки и, бормоча что-то грозное по-итальянски, схватил пиджак, бумажник и его выпавшее содержимое с кровати и направился к двери.
— И не вздумай вернуться! — бросила ему вслед Терри.
— Можешь не беспокоиться, — отразил он удар, — лучше я суну голову в пасть голодного льва, чем еще раз встречусь с тобой. Прощай!
— Не сомневайся, я чувствую то же самое!
Это были последние слова, которые она смогла произнести. Силы окончательно оставили ее, и слезы покатились по щекам. Терри разрыдалась и устало упала на кровать. Теперь можно было открыто выплеснуть злость, обиду и боль. Девушка схватила подушку и с силой стукнула ее, потом другую, жалея, что это не грудь надменного Джованни Карделлы.
— Ненавижу! Ненавижу тебя! — бормотала она. — Ненавижу, ненавижу, ненавижу!
Джио раздраженной походкой шел прямо к лифту. В столь ранний утренний час в коридорах, устланных безликими ковровыми дорожками, не было ни души, и он мысленно поблагодарил за это сам не зная кого. Трудно было бы объяснить, что он делает в таком растрепанном состоянии и почему от него разит бренди.
А действительно, что он здесь делает?
Вопрос ударил как камень. Джио нажал кнопку лифта.
И как ему только удалось наломать столько дров за одну ночь?
Если бы только он сказал Терри, что Лючия умерла. Тогда она не чувствовала бы себя такой оскорбленной и преданной. И не злилась бы на него.
Но он промолчал. «И у нее было право ненавидеть меня», — признался Джио сам себе, когда лифт тихо звякнул и тяжелые дверцы бесшумно разъехались в стороны. Она ведь думала, что он еще женат и просто изменяет жене…
Но ведь он хотел, чтобы она так думала. Только бы не сказать ей правды.
А какова же правда?
Вопрос прозвучал резко и жестко. Двери лифта закрылись, и Джио понял, что стоит неподвижно перед кабиной, уставившись в одну точку невидящими глазами. Он снова ткнул пальцем в кнопку вызова, поспешно вошел внутрь и нажал на этаж пентхаусов.