— На жару?

Девушка перевела взгляд на окно, за которым, в соответствии с обычной переменчивостью английской весны, зарядил дождик. Крупные капли бились о булыжники мощеного двора, пузырясь на лужах и обещая долгое ненастье.

— Сицилийский климат очень отличается от английского.

— Да… безусловно.

В ее крови уже опять клокотало пламя, в висках стучало. Терри вдруг поняла, что события начали развиваться с такой стремительностью и непредсказуемостью, каких она никак не ожидала и уж тем более не хотела. Она так глубоко увязла, что отступить, убежать казалось немыслимым. Поздно, подсказал неумолимый внутренний голос.

— Ну что же, наш кофе принесли, — сухо пробормотал Джио. Он махнул рукой в сторону столика, на котором стоял поднос с прелестным чашечками и блюдцами из тончайшего фарфора и серебряным кофейником. Официант принес еще и коньяк, который теперь призывно поблескивал янтарным светом в пузатом хрустальном графинчике. — Хочешь кофе, Тереза?

У него в голосе появилась хрипотца, заставившая ее встрепенуться, некая нотка, походившая на приглашение, на обещание будущего, на начало, а не на конец.

— Нет, — прошептала девушка низким, но уверенным голосом, — скорее нет, чем да.

Все, чего она хотела, было написано у нее на лице, горело яркими буквами в глазах, в испуганном, но не дрогнувшем взгляде, устремленном на него.

Джио сделал глубокий неровный вдох и медленно кивнул, потом шевельнулся, положил ей руки на плечи и притянул к себе.

— Тогда иди сюда. — Музыкальные интонации его акцента придавали каждой фразе невыразимую красоту. — Иди ко мне, belezza, давай закончим то, что начали.

ГЛАВА ПЯТАЯ

— Иди ко мне… давай закончим то, что начали.

Джио ощутил, как слова отзываются эхом у него в голове, увидел, как Терри медленно поднимается с кровати, и прочитал в ее застенчивом взгляде сомнение. Она еще не решила, подчиняться ему или нет, понял он.

Закончим то, что начали.

А что они начали? И что еще важнее в данной ситуации — как это начатое завершится? Сможет ли он свести все к однодневному роману, на который рассчитывал, к «удовольствию», на нехватку которого жаловалась Терри? Джио не знал, и, честно говоря, в эту секунду ему было все равно.

Возможно, завтра утром он уйдет, даже не оглянувшись, распрощается с ней и отпустит ее на все четыре стороны без малейшего сожаления. Возможно, но сейчас он был уверен лишь в одном: в этот самый миг ничего такого он сделать бы не смог. Не смог бы уйти, расстаться, не узнав, способна ли она утолить жажду, которую разбудили в нем ее жаркие поцелуи.

После двух бесконечных лет, в течение которых он прятал свои сексуальные инстинкты, изгонял их из своей жизни одиночеством и работой до полного изнеможения, в нем накопилось столько нерастраченной страсти, что теперь она хлынула наружу, как могучий поток, прорвавший плотину. Барьеры пали раз и навсегда, свободная и неуправляемая волна ощущений и эмоций неслась вперед, сметая несвоевременные мысли, даже намеки на сомнения или попытки контроля. Сегодня он хочет этого. И сегодня он этого добьется во что бы то ни стало.

— Тереза.

Ради того, чтобы услышать, как он произносит ее имя — так мягко, так нежно, — она была согласна пойти дальше, однако даже невеликое расстояние до места, где стоял Джио с протянутыми к ней руками, показалось ей бесконечным.

Девушка с трудом заставила ноги двигаться. Коленки подрагивали, она ступала неуверенно и шатко, не сводя с него глаз.

Выражение его лица придавало ей сил, в глубоких темных глазах читалась поддержка. Он ждал ее, и только это имело значение, только этого она хотела.

Терри словно делала шаг в неизведанное. Она не знала, что может произойти в будущем, знала только, что сейчас нужно просто закрыть глаза и броситься вниз и каждую секунду верить, что Джио поймает ее, не позволит упасть и разбиться.

И как несколько минут назад в лифте, его руки обняли ее и прижали к нему. Терри подняла лицо, и его горячий, ненасытный рот накрыл ей губы.

Она открылась навстречу его ласкам без стеснения и сомнений, страхи смыло мощной волной страсти, осталось только желание. Она балансировала на грани обморока, вдыхая чистый мужской аромат его тела и ощущая, как передается ей его жар.

Его руки играли с ее локонами, накручивая белокурые пряди на смуглые пальцы, и удерживали ее голову так, чтобы ему было удобно целовать. Мир вокруг неожиданно сжался до размеров крошечного гостиничного номера, все происходящее там, за стенами, растворилось, исчезло вместе с воспоминаниями о прошлом, волнениями о будущем. Существовало только настоящее, и этот мужчина, и огонь, который полыхал между ними,

Казалось, Джио безошибочно чувствовал все ее желания. Его левая рука по-прежнему поддерживала ей голову, а правая скользила вдоль ее тела вниз, потом вверх, сводя с ума. Каким-то фантастическим образом он угадывал ее самые чувствительные места, точки, прикосновения к которым доставляли высшее наслаждение. И как только страстное касание его пальцев успокаивало, унимало пульсирующее желание, ему на смену приходило иное, более глубокое, первозданное, требовавшее удовлетворения, соответствовавшее его собственной природе по силе, страсти, сокрушительности.

— Джио…

Его имя слетело с губ девушки легкой бабочкой, и в этом шепоте послышалось и ободрение и протест. Ей было мало горячих прикосновение через одежду, она хотела ощутить его руки на своей коже, чтобы все чувства, все эмоции окрылись навстречу этому самому простому и самому важному движению мужчины к женщине

— Джио… О, Джио…

Нетерпение в ее голосе достигло высшей точки. Услышав свои слова как будто со стороны девушка почувствовала, что Джио беззвучно смеется.

— Успокойся, прекрасная моя. Успокойся, — прошептал он ей прямо в открытые губы, — у нас вся ночь впереди.

Говорил он убедительно, но уже сам не мог терпеть и оттягивать главный момент. Пока что его удерживало от более решительных действий лишь одно: колоссальная, шокирующая разница между этой англичанкой и его женой, которая в течение многих лет была его единственной женщиной.

Цвет и длина волос. Светлое облако локонов, обрамлявших лицо и ниспадавших на плечи. Волосы Лючии были темными и короткими. Длинные тонкие руки и ноги. Ее лицо оказалось гораздо ближе к его лицу, когда они стояли друг против друга. Аромат ее кожи дурманил, а неожиданно нахлынувшие эмоции и болезненно сжавшееся сердце заставили на мгновение усомниться в том, что наутро он сможет легко оставить эту женщину. Она льнула к нему, и Джио понимал: его мысли и чувства больше не в прошлом, важно было только то, что происходило здесь и сейчас.

А здесь и сейчас была она.

И он ее хотел.

Очень сильно.

Джио поцеловал ее снова, теряя самообладание от прикосновения к горячим атласным губам. Ему казалось, что тело у него горит и плавится, как свечка.