По большому залу пронесся тихий гул.
Значит, Фелим мертв. Я должен был об этом догадаться. О Мойра, сделай так, чтобы с Эрваном и с Алеей ничего не случилось…
— Трое наших братьев нашли тело Фелима в Борселийском лесу. Фелим умер. Печаль моя велика. Но он умер до того, как Совет объявил о его исключении. А посему пусть сегодня будет возвещено о том, что достопочтимый Карон Катфад, сын Катубатуоса, названный Фелихмом, достойно принял смерть на пути Мойры в звании Великого Друида Совета Сай-Мины. А решение о том, что он исключен из Совета, пусть будет отменено и запись об этом вычеркнута из летописи.
Шехан, занявший место летописца, когда Эрнан стал Архидруидом, тотчас исполнил это решение. Летописец был единственным друидом, которому разрешено было вести записи, а летопись Совета — единственным письменным документом, который признавали друиды. История ордена не была тайной, но ее не следовало изучать. При этом ей надлежало оставить свой след в истории. А вот обучение друидов, напротив, осуществлялось только в устной форме и должно было отвечать духу времени. Поэтому в огромном замке Сай-Мина не было ни одной книги, только летописи, которые столетиями копились в комнате сменявших один другого архивариусов.
Ни один из братьев не возразил против выдвинутых Эрнаном доводов. В Совете хорошо относились к Фелиму, и его размолвка с Айлином для многих осталась не более чем неприятным воспоминанием, которое они были рады поскорее забыть. К тому же исключение одного из друидов ни в коей мере не украшало братство…
Значит, память о Фелиме не будет запятнана… И наша честь тоже. А его жизнь? Может быть, вместо того чтобы его исключать, нам следовало ему помочь? Эрнан сказал мне, что Айлин изгнал Фелима из Совета именно для этого. Чтобы освободить. Ничего себе освобождение — смерть!
— Тело брата нашего Фелима захоронено в Борселийском лесу, а поминовение его состоится завтра здесь, во дворце. Лоркан, согласно высказанному им желанию, будет назначен Великим Друидом и займет место Фелима. Но нам предстоит сделать еще очень многое, принять и другие важные решения. Тиернан, прошу вас, расскажите Совету о том, что вы обнаружили.
Великий Друид кивнул и произнес:
— С помощью трех наших магистражей мы проследили путь Фелима по всему острову. Действительно, он и трое его спутников дошли до южной части Галатии, до леса сильванов.
Спутников? Значит, с ним был кто-то еще, кроме Галиада? Значит ли это, что он нашел Алею?
— Кто эти спутники? — спросил Архидруид, будто прочитав мысли Фингина.
— Его магистраж Галиад, а также девушка, гном и еще один человек, личность которого мы не смогли установить. Некая женщина.
Женщина? Кто бы это мог быть? Как Фелим и Галиад могли допустить, чтобы их и Алею сопровождала какая-то женщина? Если все действительно так, это может быть только женщина-воин или бардесса. Или кто-то из близких Алеи, может быть, какая-то ее родственница. Но, говорят, она сирота…
— А Эрван, юный магистраж Фингина? Он ведь тоже сбежал из Сай-Мины… — спросил Хенон с явственным неодобрением в голосе.
Почему Хенон говорит таким тоном? В его глазах ненависть. Как будто он опасается, что почва ускользает у нас из-под ног…
— Его мы с ними не видели.
— Что они делали в Борселии? — спросил Архидруид.
Как быстро он это проговорил. Он дает понять Хенону и всем остальным, что хочет один задавать вопросы. Эрнан стал настоящим Архидруидом.
— Этого мы не знаем, но недалеко от того места, где лежало тело Фелима, мы обнаружили следы жестокой схватки. Там были тела четырех герилимов, а также…
— Вы полагаете, что Фелима убили герилимы?
Он не дал ему договорить. Они нашли там еще что-то. Эрнан не желает, чтобы мы знали, что именно. Опять тайны…
— Мы не можем этого утверждать. Но… мы были удивлены. Фелим погиб, а мы не обнаружили никаких следов Галиада и даже той девушки… Трудно сказать, что там произошло на самом деле. На чьей стороне была девушка…
На чьей стороне? Уж не намекает ли он на то, что Алеа заодно с герилимами?! Какая глупость! Надеюсь, Эрнан не верит ни одному их слову. Но почему он перевел разговор на эту тему? Чтобы очернить Алею?
У Архидруида не было больше вопросов. Он выдержал значительную паузу, будто желая, чтобы присутствующие смогли в полной мере осмыслить все услышанное. Фелим мертв. Уже одно это было трудно осознать.
Эрнан больше ничего не говорит. Он никак не отреагировал на намек. Тиернана. Должно быть, они успели предварительно все обсудить. Это ясно. Наверное, Эрнан дал Тиернану указания, что именно тот должен говорить… А Тиернан чуть не проговорился, чуть не выдал того, что Архидруид предпочитал скрыть. Чуть не рассказал, что они нашли там, в лесу. Уж слишком поспешно Эрнан его перебил. А сейчас, после намека Тиернана, он промолчал. Как будто сам все это подстроил. Но я ведь знаю, что он не может плохо думать об Алее. А может быть, он хочет поступить так же, как когда-то поступил Айлин? Сделать так, чтобы Алеа и Совет оказались противниками, чтобы она могла действовать независимо? Нет, вряд ли. Ведь смерть Фелима доказывает, как это опасно.
Тишина в Зале Совета становилась все более гнетущей. Повернув голову, Фингин заметил, что в глазах Киарана стоят слезы. Он один оплакивал смерть Фелима.
— Четыре герилима в Борселийском лесу… — проговорил наконец Эрнан мрачно. — Плохой знак! Это может означать только одно. Маольмордха.
Вне всякого сомнения. Тут он прав. Но какая может быть связь между Маольмордхой и Алеей? А связь, конечно, существует. Вот куда он клонит.
— Эрнан, мы не можем больше себя обманывать, — медленно произнес Киаран, и, когда он заговорил, все увидели слезы на его лице.
Он глубоко вздохнул, оглядел братьев, затем медленно, с глубокой печалью продолжил:
— Алеа — Самильданах.
Не успел он договорить, как послышался протестующий ропот. Киаран же продолжил во весь голос:
— Все говорит об этом! Теперь мы имеем все доказательства. Сколько еще времени нужно, чтобы посмотреть правде в глаза? Когда мы решимся что-то предпринять?
Опять Киаран меня удивляет! Я должен был сказать это вместо него. Как же он прав! Эрнан и сам знает, что малышка — Самильданах. Он говорил мне это. А здесь это даже не обсуждалось. Никто не может с этим примириться.
— Довольно! — крикнул Шехан. — Киаран, вы впадаете в заблуждение, которое уже стоило жизни Фелиму.
Нет. В смерти Фелима виноваты мы все, он погиб из-за нашей трусости. Он правильно все понял. Мы должны быть с Алеей. Во что бы то ни стало.
Шум в зале нарастал. Все говорили, не слушая друг друга. Эрнан стукнул посохом об пол, требуя тишины.
— Если мы не в состоянии соблюдать порядок в этом зале, я немедленно закрою заседание! Мы пришли сюда, чтобы все обсудить, и каждый может высказать свое мнение. Вы же ведете себя как самые непослушные из наших учеников! — вспылил он.