Проводя долгие дни и ночи в своей келье в монастыре Сестер Марты, Шюке решил записать все, о чем ему рассказала Эсклармонда. Он делал эти записи в двух экземплярах: один из них Шюке передал аббатисе, чтобы она спрятала их в надежном месте, а второй забрал с собой. Он решил покинуть монастырь с наступлением хорошей погоды, разыскать виновников той махинации, которая стоила жизни его бывшему патрону, и публично разоблачить их. Аббатиса Дана помогла викарию: она организовала его тайный выезд ночью из монастыря, дала ему новую одежду, лошадь и значительную сумму денег. Теперь у него была совсем другая внешность и новые, поддельные, документы. Шюке превратился в господина Ансельма де Труа, родственника одной из монахинь-затворниц, пребывающей в обители Святой Схоластики в Риме. Он постарался избавиться от своих монашеских манер, повесил на пояс меч и отправился в путь. С собой Шюке вез рекомендательное письмо от настоятельницы Даны в обитель Святой Схоластики, к ее коллеге по имени Николь. Именно в этом монастыре Шюке и рассчитывал найти себе пристанище по приезде в Рим.
Викарию потребовалось три недели, чтобы преодолеть расстояние, отделяющее Труа от Вечного города. Он явился в указанную ему Даной маленькую обитель, в которой жили около десяти монашек, и представился аббатисе под своим новым, вымышленным, именем. Письмо настоятельницы монастыря в Труа ошеломило Николь: в нем излагалась просьба предоставить пристанище и обеспечить пропитание этому путнику. Аббатиса поначалу хотела воспротивиться — это ведь была женская обитель! Однако письмо было официальным, и, поскольку обитель Святой Схоластики относилась к той же религиозной структуре, что и монастырь Сестер Марты, Николь пришлось пойти на беспрецедентное нарушение существующих правил.
— А с какой целью вы приехали в Рим, господин де Труа? — поинтересовалась аббатиса.
Бывший викарий достал из кармана листок.
— Я впервые в этом городе. Не могли бы вы мне помочь разыскать вот этих людей?
На листке было написано несколько имен: Артем де Малапарт, Артуи де Бон, Доменико Профутурус и Ор де Брейак. Николь внимательно прочла написанное.
— Что касается первых троих, — сказала аббатиса, — то я вообще не знаю, кто они такие. А вот четвертый хорошо известен, однако уже не под этим именем. Его должность и его титул дали ему новое имя. Ор де Брейак — это его высокопреосвященство Артемидор, он канцлер Папы Римского. Это, без сомнения, самый влиятельный человек в Риме, и, чтобы организовать встречу с ним, вам потребуются просто невероятные усилия. Это может оказаться просто невозможным, поверьте мне.
— В таком случае я оставлю это имя там, где оно находится, — сказал Шюке, — то есть в конце моего списка. Я уверен, что если мне удастся поговорить с первыми тремя, то тогда Артемидор сам станет меня разыскивать.
Энно Ги помог прийти в чувства человеку, упавшему у его ног. Все люди, которые перед этим находились с другой стороны пригорка, теперь собрались вокруг старика и кюре. Их насчитывалось человек пятнадцать — все они были в несусветных одеждах, с изможденными от усталости лицами.
Это была труппа бродячих комедиантов.
Их неожиданное появление, похожее на свалившуюся с неба ярмарку с разноцветными нарядами людей и прирученными животными, ошеломило кюре, который уже давно, с самого момента своего появления в деревне, не видел новых лиц. Эти жизнерадостные люди являли собой очень сильный контраст с тем мрачным местом, где они сейчас находились.
— Я — кюре Энно Ги, — представился священник рассматривавшим его незнакомцам. — Вы что, заблудились?
— Нет, святой отец, — ответил один из них. — Мне даже кажется, что мы наконец-то у цели нашего путешествия.
Комедиант объяснил кюре, что их труппа с самой осени ездила взад-вперед по огромной территории, простиравшейся от Альби до Сартеня. Они провели в пути всю зиму, пробираясь по заваленной снегом заболоченной местности от одной деревушки к другой. Тем самым они выполняли последнюю волю их престарелого руководителя, потребовавшего, чтобы его привезли в запечатлевшееся в его памяти маленькое захолустное местечко, где он еще в молодости участвовал в одном таинственном театрализованном представлении. Воспоминание о том событии цепко удерживала его память, однако местонахождение самой «сцены» старик точно не помнил, а потому в доселе безуспешных поисках таскал за собой по проселочным дорогам всю труппу.
— Так это происходило здесь? — с живым интересом спросил Энно Ги. — Это именно то место, которое искал ваш старейшина?
Комедианты ответили, что, похоже, старик вспомнил это место.
— А почему ему так хотелось опять сюда попасть? — снова спросил кюре.
Члены труппы были явно озадачены и лишь показывали взглядами на старика, тем самым намекая, что он так и не объяснил им, зачем ему это было нужно…
Через несколько минут старик, уже более-менее пришедший в себя, захотел подняться. Ему осторожно помогли встать. Глаза старика снова были широко раскрыты и наполнены слезами. Он обвел взглядом поляну, начав с вершины пригорка.
— Ну вот мы и здесь… Это именно то место, — пробормотал он. — Мы играли свои роли… Я стоял тогда как раз вот тут, где стою сейчас, на вершине пригорка… Передо мной были два факела и два оливковых деревца… а затем появились лошади и все деревья вокруг…
— Вы уверены, отец? — спросила самая молоденькая комедиантка труппы.
— Да, я абсолютно уверен, — ответил старик.
Энно Ги напряженно размышлял над тем, что он только что услышал. Какого черта труппу комедиантов могло когда-то занести в такую захолустную деревушку, как Эртелу?
— Но что именно вы здесь делали? — спросил кюре. — Какую роль вы играли?
— Какую роль? — переспросил комедиант. — Самую лучшую.
Занимаясь всю жизнь актерством, старик и в подобной ситуации не изменил правилам своего ремесла: он выдержал паузу. И затем добавил:
— Я играл самого Иисуса…
На следующий день после своего приезда в Рим Шюке направился на один из холмов, находившийся на берегу реки Тибр и называвшийся Ватиканом. Там в распоряжении Церкви имелись часовня и еще кое-какие здания, постоянно достраиваемые, чтобы разгрузить дворец Латран. Именно в одно их этих зданий была перенесена Библиотека административных документов Святого престола, в которой хранилась информация обо всех решениях, принятых Римом, включая назначения священников на должности. Только духовные лица дворца Латран и миряне, имеющие соответствующее разрешение, могли пройти в эту библиотеку и порыться в хранящихся в ней материалах. Шюке удалось получить от настоятельницы Николь пропуск в библиотеку: обитель Святой Схоластики также, как и монастырь Сестер Марты, находилась под прямой юрисдикцией Папы Римского, а потому у Николь имелись кое-какие из тех привилегий, которые предоставлялись очень немногим.
Библиотекари, хотя и были весьма бдительными, ибо они давали соответствующую присягу, все же впустили Шюке, несмотря на его светскую внешность.