— Этого было достаточно, чтобы удостовериться, что с твоей матерью все в порядке. Ты приехала сюда работать.
— Так дай мне возможность поработать! Без компьютера я ничего не могу сделать. И, пока не встречусь с твоей невестой.
Последняя фраза прозвучала из ее уст более категорично, чем ей хотелось. По правде говоря, при одной мысли о том, что Никос женится на другой женщине, Сейди становилось не по себе.
— Но как я могу планировать твою свадьбу? Я не знаю, кто она и что ей понравится. Мне нужно с ней поговорить.
— Ты поговоришь с ней.
Никос положил в рот еще одну виноградину, прожевал ее и проглотил. Сейди наблюдала за движениями мускулов на его худой шее оливкового оттенка. Она почувствовала, как у нее пересохло в горле, и сглотнула.
— Я сообщу тебе все, что ты должна знать.
— Ты? — Сейди не узнала собственного голоса. Она подошла к столу, взяла бокал с апельсиновым соком и жадно выпила его, чтобы сглотнуть тугой ком в горле. — Свадьба — особенный день в жизни женщины. Уверена, твоя невеста захочет идеальной свадьбы, абсолютно безупречной церемонии.
— Так и будет, — спокойно и надменно ответил Никос, впиваясь острыми белоснежными зубами в очередную виноградину. Крошечная капля сока попала на его губы, и он слизнул ее.
Сейди заставила себя смотреть на сок в бокале, будто он мог дать ей ответ на жизненно важный вопрос. Ей нужно было сделать все, чтобы отвлечься от возникших мыслей. Глубоко в душе она боролась с необузданным и безумным желанием наклониться вперед, прижаться губами ко рту Никоса в том месте, где недавно была капелька виноградного сока, и ощутить ее сладость, смешавшуюся с неповторимым вкусом его губ.
— Я прослежу за этим.
— Ты считаешь, будто все делаешь безупречно? Ты никогда не ошибаешься?
— Нет. Ошибаюсь.
— Что до ошибок, то, будь у меня к ним иммунитет, я никогда не связался бы с тобой.
— Но ты не можешь таким образом контролировать жизнь другого человека. Я никогда тебе этого не прощу… Что? — удивленно спросила она, когда в ответ на ее вспышку негодования Никос тихо рассмеялся.
— Об этом мне слишком хорошо известно, дорогая моя. Как ты думаешь, почему я предпочитаю держать тебя при себе, пока мы планируем свадьбу?
— Еще неизвестно, женишься ли ты на этот раз.
Произнеся это, Сейди сразу пожалела, что не сдержалась. Слова прозвучали слишком резко, чересчур едко и демонстрировали намного больше личных переживаний, чем ей хотелось. Меньше всего на свете ей хотелось, чтобы Никос думал, будто она переживает по поводу их несостоявшейся свадьбы. Она ведь уже забыла о прошлых обидах, верно?
— Сомневаешься?
— Как иначе? Я на собственном опыте научилась, как много для тебя значит предложение руки и сердца.
Никос едва заметно скривил губы:
— Я всегда хотел жениться на тебе.
— Разве?
Отпив кофе, Никос поморщился:
— Уже холодный, но не важно. — Отодвинув стул, он снова поднялся на ноги. — В любом случае мы уезжаем.
— И куда же?
— Ты говорила, что хочешь больше узнать о свадьбе. Почему не начать с осмотра места, где я намерен устроить церемонию? Иди и собери необходимые вещи. Отправляемся через десять минут.
«Денек выдастся не из легких», — подумал Никос, смотря вслед Сейди, когда она, чувственно покачивая бедрами, направилась к балконным дверям.
Этот звук гармонировал с беспокойными мыслями Никоса. Он начал задаваться вопросом, как долго ему удастся притворяться, будто он желает поработать с Сейди над планированием свадьбы.
Выйдя на балкон и увидев ее стоящей там, Никос едва сдержался, чтобы не подойти, не схватить ее и, крепко прижав к себе, не начать целовать. Целовать до тех пор, пока оба не обезумеют от желания, а под натиском вспышки страсти из головы не вылетят все мысли.
Затем его руки скользнут ниже, к ее талии, спуская платье на бедра. Наконец платье спадет вниз, открывая жадному взору Никоса тело Сейди, которое…
Нет! Резко тряхнув головой, он отмахнулся от образов, не дающих ему покоя. Сейчас он обязан думать о другом.
Но мысли снова потекли не туда, куда приказывал Никос.
Если бы тогда подошел к ней, взял бокал из ее руки и припал к ее губам, Сейди не протестовала бы. Если и протестовала бы, то недолго. Этот эпизод походил бы на тот, что произошел в его кабинете. Они тогда кинулись друг к другу, не в силах скрыть желания.
На его губах играла едва приметная улыбка, когда он вошел в дом вслед за Сейди. Ему нравилось наблюдать, как она борется с вспыхивающей между ними страстью.
Никос еще немного подразнит ее. Результат, когда он наконец отпустит ее, стоит ожиданий.
— Вот мы и на месте! — объявил Никос пятьдесят минут спустя, и Сейди вздохнула с облегчением.
Он сам управлял вертолетом. Наблюдая за каждым движением его загорелых, мускулистых рук, за тем, как он держит рычаги сильными пальцами, Сейди чувствовала, как от переживаний у нее пересыхает в горле. Ее крепко сцепленные руки лежали на коленях. И она почувствовала облегчение, когда увидела землю. Последние двадцать минут они летели над мерцающим голубым морем. Теперь земля становилась ближе, вертолет пошел на снижение.
— Где мы? — спросила она, когда они наконец приземлились.
Никос выключил двигатель и уже выбрался наружу. Наклоняясь, чтобы не попасть под останавливающиеся лопасти винта вертолета, он обошел его, чтобы открыть дверь со стороны Сейди. После прохлады кабины ее охватил горячий поток воздуха. Оглядевшись, она все поняла. Сейди узнала эту рваную береговую линию и крутые, вздымающиеся над морем утесы. Вдали виднелся низенький белый и неожиданно простенький дом, где однажды она провела пару волшебных дней…
— Это Икарос!
Она знала, что выглядит глупо. Резко подняв голову, Сейди посмотрела в холодные золотистые глаза Никоса и поняла, что он ждал от нее именно такой реакции.
— Ты вернул себе остров?
Никос отрывисто кивнул:
— Да, я вернул остров.
— Ох, я так рада!
Он прищурился в искреннем неверии:
— Ты?
— Конечно! Я знаю, как много значит этот остров для твоей семьи.
В маленькой часовне на этом острове венчались отец и мать Никоса, его бабушка и дедушка, а также все его предки, которых он помнил. Никос был человеком традиций. Его сестренка, умершая еще ребенком, была похоронена на кладбище у часовни.
— Твой отец расстарался. — В голосе Никоса было столько ярости, что Сейди даже вздрогнула и отпрянула назад, будто от удара в лицо. — Он не зря продал этот остров вместо того, чтобы оставить его себе. Он получил от продажи прибыль, а я — дополнительную проблему на случай, если захочу его себе вернуть. Мне пришлось бы вести переговоры с другим владельцем, а твой отец явно рассчитывал поразвлечься, наблюдая за этим.