— Многие колдуны, да будет тебе известно, обладают кое-какими внешними признаками набожности, — назидательно произнес Харузин.
Сергей все больше раздражал Вадима. Постепенно бывший «лесной эльф» превращался в то, что на языке Вершкова называлось «ханжой».
Удивительное дело, раздосадованно думал Вадим, когда наш менестрель Эльвэнильдо корчил из себя «лесного эльфа», он бесил Вадима своей «неотмирностью» и «эльфизмом». Теперь, когда он сделался жутко русским и ужасно православным, он донимает слащавым и нравоучительным тоном.
Наверное, меня просто раздражает Харузин — как человек, решил Вадим и выбросил все эти лишние мысли из головы. Они с Харузиным да Наталья — трое из двадцатого столетия, из Питера, Им нужно держаться вместе, и неважно, какие чувства они испытывают по отношению друг к другу. Одноклассников не выбирают. Родителей не выбирают. Товарищей по приключению — когда тебя отрывают от привычного тебе жизненного уклада и забрасывают в лютые времена Ивана Грозного — тоже не выбирают… Уж какие достались.
— Помнишь всех этих целительниц в Питере? — продолжал Харузин. — Всякую «бабу Нюру», которая выходила на сцену непременно с иконами и начинала размахивать руками, чтобы снять с сидящих в зале порчу?
Вадим поморщился как от зубной боли.
— Хватит! — сказал он умоляюще.
— Нет, не хватит! — решительно заявил Харузин. — Может быть, Джон Ди и призывает Бога, прежде чем уткнуться в свой черный кристалл, где ему кто-то там является… Но это все равно кощунство и богохульство!
— Я вот чего не понимаю, — перевел разговор на другую тему Вадим, — как это Иван Грозный решился призвать Ди к себе? Уж Грозный-то был богомольник такой, что лоб себе разбивал. Помнишь кино с Черкасовым в главной роли?
— Иван Грозный был параноик, — сказал Харузин. — То есть, я хотел сказать — «Иван Грозный есть параноик». Точнее — становится таковым. Он в процессе становления. Нам еще предстоят опричнина и кровавые репрессии. Не забыл? Джон Ди заинтересовал его потому, что Ди предлагает особые способы добычи и обработки информации. Да еще тайные. А Иван Грозный, разумеется, хочет знать, о чем на самом деле думают его подданные. То есть, он думает, что хочет это знать…
— Ты меня не путай, — оборвал Вадим решительно, — давай лучше сразу о деле. Итак, наш царь желает заполучить Ди.
— Да.
— У Ди есть книга и кристалл.
— Да.
— Некая организация — скажем, Интерпол, — заинтересована в том, чтобы Джон Ди не прибыл Россию и не оказывал царю специфических услуг.
— Да.
— Откуда ты знаешь, что этот самый «Интерпол» не представляет интересы врагов России? — спросил Вадим. — Такая мысль приходила тебе в голову?
— Да, — подтвердил Харузин. — Но… это не так. Орден преследует цели международного характера. Прежде всего его беспокоит другое: как остановить развитие знания, которое человечеству совершенно не нужно.
— Погоди, — остановил товарища Вершков. — Что ты только что сказал?
Что нужно остановить развитие знания…
— Стоп! Об этом подробнее, пожалуйста. Как это могут быть не нужные знания?
— Ты испорчен идеологией прогресса, — проговорил Сергей Харузин с сожалением. — Почему-то нас приучили к мысли, что прогресс — это непременно хорошо. Ну вот, смотри. Человек изучает окружающий мир. Генетика там, ядерная физика… Стал он от этого лучше или счастливее? Только и радости, что изобрел ядерную бомбу и собирается клонировать каких-то несчастных коз… Разве это — наша задача на земле?
— Да ты реакционер!
Харузин был польщен.
— Именно, — проговорил он с утрированным самодовольством, которое, как знал Вадим, не было ему свойственно. Во всяком случае, не в таком виде. — Итак, прогресс часто бывает губителен. Для экологии. Для самого человека в частности. А есть знания, губительные в том числе и для души. Всякая магия, Тайные Искусства и так далее. Даже те, которые понарошку, всякие там «девичьи гадания», — даже они не вполне безопасны. А что уж говорить о попытках установить контакт с существами из иного мира с помощью магического кристалла!
— Это вредит прежде всего самому Джону Ди, — возразил Вадим. — Нам-то что? Хочет бедный Ди угодить в ад, пусть себе угождает… Человека все равно не остановишь, особенно ученого. Если втемяшится ему…
— Ты прав, лично Джона Ди мы остановить не сможем. Разве что убьем, но это также мало способствует спасению души.
— А что, пробовали? — язвительно осведомился Вадим.
— Да ладно тебе! Не прикидывайся. Сам знаешь, что пробовали… Ди намерен оставить знания грядущему человечеству. И поскольку эти знания запретны и в состоянии погубить еще множество других душ, требуется в первую очередь уничтожить кристалл и книгу. Знаешь основной постулат Ордена? «Книга опаснее человека».
— Как я погляжу, ты очень увлечен этим Орденом, Эльвэнильдо, — с неодобрением произнес Вадим Вершков.
— Может быть. — Харузин пожал плечами.
— А ты не боишься связывать свою жизнь с такой… прямо скажем, неоднозначной организацией?
— Я и не связываюсь с ней, — возразил Харузин. — Просто собираюсь помочь в выполнении одного из заданий.
— Интересно. Только меня почему-то ни о чем не спросили. Просто взяли и втянули в какой-то жуткий международный заговор. — Вершков выглядел очень недовольным.
Разговор происходил в доме, а из сада то и дело доносились крики играющих детей. Вершков прислушивался к ним, отвлекался от темы беседы.
Флор в обсуждении почти не участвовал. Он давно понял, что в некоторых случаях нужно дать собратьям из Питера договариваться между собой «без посторонних», на языке, который им больше привычен. С примерами, понятными только им и больше никому. С аргументами аналогичного свойства.
Поэтому Флор просто сидел в стороне и наблюдал. Он выглядел спокойным, собранным. Харузин завидовал ему иногда — до чего хорошо человек умеет собой владеть! Надо — значит надо. На рассуждения не разменивается, лишними переживаниями не мается. Есть у Флора внутри твердый стержень, основа его характера. Флор хорошо знает, где право, где лево, и никогда не путается.
А вот питерским ребятам то и дело приходится обращаться к компасу.
Похоже, убедить Вершкова удалось. Не без труда, но удалось.
— Ладно, — сдался он. — Итак, Интерпол-Инк — «инк» в данном случае значит «инквизиция», — пояснил Вадим не без ехидства, — поручает нам под благовидным предлогом отправиться в Лондон, совершить там налет на Джона Ди и остановить его исследования по распространению ненужных человечеству знаний.
— Точно формулируешь, товарищ, — одобрил Сергей.
— А их я как брошу? — Вадим махнул рукой, указывая в сторону сада.
— Ты их не бросишь, — вмешался доселе молчавший Флор. — Ты остаешься в Новгороде. Заодно и Ваньку нашего возьмешь на свое попечение. Следи за обоими домами, Вадим, потому что у «Интерпола» есть свои враги.