Вздохнув, она коснулась щекой его плеча.
— Я тоже потеряла его…
Постепенно дождь иссякал. Все больше эльфов и людей входили в замок. Речка, бегущая через замковый двор, уносила красные разводы. Из-под корки грязи и крови постепенно проступали лица.
Солдат мучила жажда. Чистой воды для людей не хватало — ее оставили только лошадям. Ингильвар распорядилась выдать всем по кувшину светлого пива. Погреба замка были открыты, и служители наливали каждому в протянутый кувшин и не переспрашивали тех, кто уверял, будто берет для раненого товарища, хотя некоторые приходили за выпивкой по нескольку раз. И никто не спрашивал, по какому праву Ингильвар распоряжается теперь всем.
Давным-давно она была женой защитника Лутвинне. А потом долгие годы даже не вспоминала об этом. Никогда, даже в мыслях, Ингильвар не посягала на главенство Гонэл. Однако сейчас, после гибели защитницы, Ингильвар заняла ее место — и сделала это так естественно, что никто не задал ни единого вопроса. Напротив, все были как будто рады, что все разрешилось словно бы само собой.
Туманы Серой Границы колыхались так близко от замка, что порывы ветра бросали мглистые клочья прямо на стены, словно волны на скалу, и тогда ледяной холод разбегался по камню и жалил всех, кто хотя бы мельком дотрагивался до него. Помещения в стене, соприкасающейся с Серой Границей, были теперь непригодны для жилья.
Отдав своим командирам последние приказы касательно размещения раненых, Ингильвар спустилась в подземелье. Двенадцать каменных зверей охраняли замок в каждый час суток, шесть — при свете солнца, и шесть — при свете луны; но имелся еще и тринадцатый охранный зверь, и о его существовании знали лишь немногие. Это изваяние преграждало путь в замок для тех, кто попытается воспользоваться потайным ходом.
Нижние чертоги располагались глубоко под землей, в фундаменте центральной башни замка. Именно там обитал тролль-ублюдок, купленный некогда защитницей Гонэл у его сородичей. Тролль в золотом ошейнике, обреченный навсегда оставаться в тюрьме, откуда для представителей его расы нет выхода и куда нет входа для таких, как он. Гонэл заточила его там прежде, чем был установлен тринадцатый зверь. И все эти годы тролль преданно служил ей. Он делал за нее грязную работу, он был ее палачом, он допрашивал тех пленников, кто упорствовал в молчании. Один из секретов защитницы, который она не открывала никому, даже самым преданным своим сторонникам.
Ингильвар знала о тайне лишь потому, что и ее допрашивали в этом подземелье.
Тролль услышал шаги. Быстрые, уверенные, легкие шаги эльфийской воительницы.
Когда Ингильвар зажгла факел, он уже стоял перед ней, опустив голову и протянув вперед руки в знак полной покорности.
— Ты все еще здесь, — сказала Ингильвар.
Он поднял голову. Удивление промелькнуло на его роже.
— Другая, — пробормотал он. — Та, другая.
— Защитница Гонэл погибла, — сказала Ингильвар. — Твои сородичи отрезали ей голову. Я пришла сказать тебе об этом.
— Ты пришла убить меня, — проворчал тролль. — Больше нет моей хозяйки. Ты желаешь убить меня.
Он не двинулся с места. Казалось, он даже не испугался.
Ингильвар вынула меч. Блики пробежали по физиономии тролля, по жирной колонне, поддерживающей низкий свод.
— Нет, — помолчав, ответила Ингильвар. — Сначала я намеревалась сделать это, но — нет. Ты еще понадобишься мне. Я — твоя новая хозяйка, ублюдок. Я была защитницей этого замка в давние времена. Теперь, когда Гонэл нет, я снова заняла прежнее место. Вот для чего я пришла сюда.
— Все желают власти, — сказал тролль, ухмыляясь.
— Защитник не обладает властью, — возразила Ингильвар.
— О, я знаю! Я знаю, знаю, знаю! Бедный глупый ублюдок. Он тоже не обладает властью. Совсем не обладает. — Он гулко стукнул себя в грудь. — Глупый ублюдок. Еще глупей хозяйки.
— Ну так помни об этом, — отрезала Ингильвар.
Она повернулась к троллю спиной и быстро побежала прочь, светя себе факелом.
«Пока собака со мной, — думал Моран Джурич у себя на квартире с окнами на Екатерининский канал, — я в полной безопасности. То существо, которое обычно стоит за левым плечом, никогда не подберется ко мне незамеченным… Почему люди никогда об этом не задумываются? Почему не заводят себе симбиотов, которые охраняли бы их от того, который у твоего левого плеча? Собака — это гарантия бессмертия и неуязвимости».
Щенок бродил по квартире, пытался грызть стулья и тапочки, оставлял крохотные лужицы, лез на ручки, на кровать, носом в хозяйскую тарелку. Морана умиляло абсолютно все, что проделывал пес.
Опрокинув щенка на спину и щекоча его шелковистое пузико пальцем, Моран обращался к нему с разными вопросами.
Например, как-то раз он спросил:
— Почему я никогда не встречаю моих бывших клиентов? Не может ведь такого быть, чтобы все они погибали!
Щенок дергал лапами и жмурился от счастья.
— По-твоему, я все делаю правильно?
Щенок не сомневался в этом. Моран поцеловал его в мокрый нос.
— Ты — умная собака.
* * *
Костер, на котором сгорели тела Гонэл и других погибших, не рассеял мрака: замок был теперь постоянно погружен в полутьму. Геранн сразу постарел: казалось, он отдал пустоте все те годы, что собирался прожить в счастливом браке с Гонэл, и мгновенно превратился в того, кем должен был стать на исходе дней, — в усталого человека с иссохшими мускулами, чуть сгорбленного, но все еще крепкого.
В битве он потерял не только невесту, но и брата. Когда в роще, на берегу речки, подбирали тела погибших, Броэрека так и не нашли. Не обнаружили и еще нескольких солдат. В замке об этом не говорили. Произносить фразы вроде: «Я уверен, они все еще живы, и мы сумеем спасти их» — считалось дурным тоном. Не найдены — значит, не найдены; на этом все.
Именно так ответил Арилье эльфийской лучнице Эвремар, когда та подошла к нему с вопросом о Денисе.
Арилье стоял на стене, обращенной в сторону Серой Границы. Эвремар двигалась бесшумно; туман скрадывал любые звуки. Однако Арилье уловил ее приближение и обернулся.
Мгновение они смотрели друг на друга. Потом Эвремар подошла и встала рядом.
— Оно как будто живое, — проговорила эльфийка, всматриваясь вниз, в колыхающийся туман.
Арилье подобрал камешек и бросил его вниз.
— Видишь? Это просто туман. — Арилье взглянул на лучницу.
Та отвела глаза.
Он помолчал и добавил:
— Меня гораздо больше беспокоит то, что скрывается в этом тумане…
— Денис? — сразу сказала Эвремар.
Арилье поморщился.