Арилье скрутил ему руки поясом, затянув узел не на запястьях, как сделали бы люди и эльфы, а на локтях, заведенных за спину, как поступали тролли. Ланьядо кривился от боли, но помалкивал.
— Енифар! — громко позвал Арилье.
Девочка больше не спала.
Она сидела на земле, обхватив колени руками, и молча смотрела в темноту.
— Он связан, — сказал Арилье.
— Я вижу, — отозвалась Енифар тихо и вздохнула. — Вижу.
— Ты узнала его?
Арилье швырнул побежденного врага к ее ногам. Енифар взглянула на рыжебородого печально и отодвинулась, как будто не хотела с ним соприкасаться, даже случайно.
— Конечно, узнала. Я ранила его в шею. Странно, что он выжил. Я думала, он мертв.
— Маленькая дрянь, — прошептал Ланьядо.
Арилье ударил его ногой по голове.
— Выбирай выражения.
Ланьядо поднял лицо. Оно смутно белело в темноте, и вдруг луна протянула к нему хилый луч и скользнула по заросшей рыжим волосом скуле.
— О, поверь, я очень хорошо выбираю выражения, — сказал Ланьядо и опять засмеялся. Он уронил голову, прижался щекой к земле, перевел дыхание.
Енифар молча смотрела на него. Ланьядо корчился, пытаясь устроиться удобнее; вывернутые локти с каждой секундой болели все невыносимее.
— Ты — злобная тварь, — пыхтел Ланьядо. — Ты настоящий тролль. Ты убила двух человек и скормила их тела зверью… Один из них был еще жив, когда твоя лошадь загрызла его! Ты знала об этом? Конечно, знала. Ты нарочно так поступила. Скажи, ты слушала, как он стонет? Тебя это возбуждало, а?
— Она ребенок, замолчи! — сказал Арилье.
Ланьядо не обратил на него внимания.
— Ты — противоестественное чудовище, — продолжал он. — Ты не должна была появляться на свет! А когда ты все-таки родилась, нашлись мудрые люди, которые забрали тебя у матери и отправили туда, где ты никому не могла причинить вреда. Но ты нашла способ сбежать… Тебя следовало сразу утопить.
— Кто выкрал ее? — спросил Арилье. Он наклонился к пленнику, тряхнул его за плечо. — Кто обменял ее на человеческого младенца? Кто?
— А ты как думаешь, эльф?
— Нитирэн?
Ланьядо разразился смехом.
— Да, да, именно так все и должны были считать! Нитирэн! Кто же еще? Кто достаточно умен, жесток и дальновиден, как не будущий предводитель народа троллей? Ей приятно было воображать, будто у ее аристократки-матери столь могущественные враги…
— Но это вовсе не Нитирэн, — проговорила Енифар. — Ну да. Конечно.
Она беспокойно глянула на Арилье.
Арилье сказал:
— Он не тронет тебя.
— Он уже меня тронул, — ответила Енифар. Они разговаривали так, словно никакого Ланьядо поблизости не было, без стеснения.
— Я хочу кое-что от него узнать, — сказал Арилье. — Потерпи еще немного.
— А потом он замолчит? — спросила девочка.
— Да, — просто сказал Арилье.
— Хорошо, — вздохнула она покорно, — я потерплю.
И закрыла уши ладонями.
Ланьядо извернулся и ухитрился сесть.
— Послушай, — громко зашептал он, — послушай, ты, эльф…
Арилье сел рядом с ним на корточки.
— Говори.
— Ты знаешь, кто она такая? — Ланьядо кивнул на Енифар.
Девочка зажмурилась и раскачивалась из стороны в сторону, что-то шепча.
— Енифар, — сказал Арилье. — Вот кто она такая.
— Отродье Морана, — прошипел Ланьядо. — Она — отродье Джурича Морана, плоть от его гнилого семени!
Старательно сохраняя хладнокровие, Арилье пожал плечами:
— Я бы не стал говорить о ней в таких выражениях.
— Почему? — Ланьядо сверкнул зубами.
— Потому что она — троллиха знатного рода.
— Послушай, эльф, ты глуп, но я желаю тебе добра, и потому скажу всю правду… Но для начала ответь: тебе известно, зачем вы идете в Калимегдан?
— Так хочет Енифар.
— Так приказала ей мать, не так ли?
— Может быть, — не стал отрицать Арилье.
Ланьядо издал короткий, злой смешок.
— Отродье Морана не должно существовать на этом свете. Ты очень большой дурак, эльф, если еще не понял, для чего вы идете с ней в Калимегдан. Ты ведешь ее на убой.
Арилье медленно закрыл глаза, но и сквозь опущенные веки он как будто продолжал видеть кривляющееся лицо Ланьядо.
— Что, не веришь? Слишком чудовищно, слишком жестоко? Ох, не верь в милосердие, эльф, верь только здравому смыслу. Дочь Морана — самое опасное из его творений, самый смертоносный из всех созданных им артефактов. Дочь Морана должна быть уничтожена, иначе погибнет весь мир. Мастера в Калимегдане хорошо знают об этом… Они вас ждут. Они давно ждут вас, тебя и это создание.
Арилье не ответил.
Он понял вдруг: пленник говорит ему правду. Ланьядо с самого начала не сомневался в том, что исход их схватки не имеет значения; рано или поздно он с эльфом найдет общий язык. Потому что Мастера в Калимегдане ожидают Енифар, чтобы уничтожить ее. А Ланьядо, очевидно, хочет предложить какую-то альтернативу.
— Ты ведь на все пойдешь, эльф, лишь бы это маленькое отродье осталось в живых, а? — шипел Ланьядо.
Арилье наконец встретился с ним глазами и сказал:
— Да.
— Развяжи меня, — попросил Ланьядо. — Освободи мне руки. Клянусь, я не стану убегать. У нас с тобой одна цель. Я твой союзник, эльф. Ты напрасно не веришь мне.
— Ты не союзник мне, что бы ты ни говорил, — возразил Арилье, — и я не стану освобождать тебе руки. Выкладывай все до конца, а я уж решу, как мне с тобой поступить.
— Хорошо, — легко согласился Ланьядо.
Арилье ожидал, что тот станет торговаться, откажется продолжать рассказ, начнет ставить условия, но ничего подобного не произошло.
Хоть Ланьядо и кривился от боли, однако говорил свободно.
— Скоро ты поверишь мне до конца, эльф, так что нет смысла ссориться и спорить по пустякам. Меня прислал мой господин, один из Мастеров, величайший после Морана, но, в отличие от Морана, не извращенный и не эгоистичный…
— Угу, — сказал Арилье. — Этот не извращенный — это он приказал убить меня?
— Послушай, эльф, все вышло не так, как замышлялось изначально, — заверил Ланьядо. — Никто из нас не предполагал, что с девчонкой будет такая охрана.
— Да уж, велика охрана — один эльф, да и тот еле живой, — фыркнул Арилье.
— И фэйри, — добавил Ланьядо. — Ты забыл о фэйри.