И вдруг, приблизительно на сто восьмидесятой странице, «Тирант» открылся для меня по-настоящему. Это ощущение сопоставимо, наверное, с тем, какое бывает при первых успехах в изучении чужого языка: только что текст был для тебя полностью непонятен — и вдруг он как бы проступил на бумаге, проявился.
Я увидела Тиранта. Того живого человека, которого придумал Мартурель. Со всеми его чудачествами и странными выходками, с его подвигами, любовью, с его отвагой и ранней смертью. Я увидела, как он относится к другим людям, каким он бывает — забавным, остроумным, вспыльчивым, добрым, легковерным.
Традиционное разделение персонажей на «героев» и «трикстеров» (в другой терминологии на «файтеров» и «воров») в «Тиранте» нарушено. Обычно автор представляет нам пару центральных персонажей: Трагический Герой (положим, Роланд) и Спутник Героя (положим, Оливье). Рядом с королем Артуром мы увидим неудачливого и насмешливого сэра Кэя, рядом с Дон Жуаном — Лепорелло, а рядом с Дон Кихотом — Санчо Пансу.
Тирант — сам себе Дон Кихот и сам себе Санчо Панса. Он способен взять штурмом город и попасть в дурацкую ситуацию, очутившись в сундуке в спальне возлюбленной. Он может героически пойти в атаку, а может глупо сломать ногу, выпав из окна.
Из моих любимых литературных персонажей столь гармоническим сочетанием «высокого» и «низкого» является только Конан-варвар, создание Роберта Говарда.
И вот, после того как сам Тирант предстал таким живым и полнокровным, многословие диалогов и обильное цитирование моралистов в романе отступили для меня на задний план, превратились в некий фон, на котором все явственнее виднелись образы, созданные Мартурелем, придуманные им ситуации, трогательные или остроумные.
Еще одной особенностью романа является его эротическая составляющая. Тайные страсти, супружеские измены и секретные поцелуйчики персонажей Мэлори выглядят невинными детскими шалостями по сравнению с тем, что вытворяют в спальнях герои Мартуреля.
Интересно, кстати, о чем думал каноник, когда разбирал библиотеку Дон Кихота и, отправив в топку почти все книги несчастного идальго, все-таки пощадил «Тиранта Белого»? Мол, это книга хорошая, там герой умирает, исповедавшись, причастившись и составив завещание. Ну да, конечно, начинается книга с нудных рассуждений об истинной сущности рыцарства, а завершается многословными молитвами Тиранта, которые тот произносит перед смертью, взирая на Тело Господне. А вот что в середине?
А в середине — ярчайшая картина плотской любви, изобретательной и сильной. Спрашивается, не «клубничку» ли каноник оставил для себя, чтобы потом полакомиться?
Потому что экранизация книги делает упор как раз на эту самую «клубничку». И надо сказать, что создатели фильма имели все основания так поступить. В тексте Мартуреля есть множество весьма откровенных описаний. Интересно также, что при сопоставлении с чем-то похожим в «Декамероне» эротические сцены «Тиранта» выглядят на удивление целомудренными. Я думаю, дело здесь в том, что, в противоположность многим персонажам «Декамерона», герои Мартуреля по-рыцарски чисты и целостны, неиспорчены — не-буржуазны.
Еще одно обстоятельство, которое помогло мне преодолеть изначальное неприятие романа, заключается в том, что книга Мартуреля написана в жанре «альтернативной истории». Она практически принадлежит к классическому жанру фантастики. Ибо в ней рассказано о том, как бретонские рыцари, придя на помощь к императору Византии, изгнали турок с территории империи. Не будет никакого Стамбула, навек останется Константинополь. И (предположительно) не было никакого завоевания Константинополя франками в 1204 году. Возможно, это была своего рода попытка «извиниться» за тот роковой крестовый поход.
Некоторые сюжетные линии «Тиранта Белого» отдаленно напоминают замечательный роман Гарри Тертлдава «Пропавший легион», написанный в жанре «альтернативной истории»: Византия, отряд рыцарей с Дальнего Запада, командир этого отряда и дочь императора любят друг друга тайно и страстно; при этом дочь весьма умна и присутствует на совещаниях в императорском зале советов…
Интересно также, что Тирант носит византийский титул севастократора. В русском переводе оригинального романа Мартуреля этот титул передан как «маршал» (что подробно оговорено в примечаниях). Я решила употребить «севастократора»: во-первых, это позволяет текст, во-вторых, это придает больше византийского колорита, а в-третьих, сближает Тиранта с персонажами Тертлдава, что облегчало задачу лично для меня.
У меня не было времени для подробного анализа текста. Задача состояла в другом: для предпринятой «адаптации» следовало сделать роман Мартуреля частью моей эмоциональной жизни. Иными словами — нужно было найти в книге нечто очень близкое для себя и полюбить его.
Итак, что же я в конце концов сотворила?
Я написала «роман поверх романа». Свою книгу на основе сюжета чужой книги. Что, в общем и целом, не слишком сильно противоречит традиции, которая существовала в ту эпоху, когда творил Мартурель, да и позднее. (На кого бы покорректнее сослаться? На Уильяма нашего Шекспира? Или на Пушкина с его «Рославлевым»?..)
Я не ставила целью «опримитивить» текст, превратить его в легкоусвояемое чтиво. Мне хотелось прежде всего передать мое собственное отношение к «Тиранту» и, по возможности, заразить им читателя.
Свою задачу я видела прежде всего в том, чтобы превратить Тиранта в еще одного персонажа-рыцаря, прочно введенного в наш интеллектуальный, а главное — эмоциональный обиход. Всякий мало-мальски интересующийся Средневековьем человек имеет какое-то личное отношение к королю Артуру или к сэру Ланселоту. Мне бы хотелось, чтобы точно так же, лично, относились и к Тиранту.
А если после моей книжки кто-нибудь разыщет и одолеет оригинальный труд Мартуреля, я сочту, что моя задача выполнена на все сто процентов.
Ваш Автор